Измена. Не лги мне, Яров - стр. 41

Следователь, даже не ответив на мое приветствие, нажимает кнопку и коротко бросает: «Пусть войдет!»

Смотрю на это размалеванное чучело и диву даюсь. Вот это недоразумение они мне предъявляют для опознания?! Только окинув ее беглым взглядом, отрицательно качаю головой. Когда вульгарную девицу тем же манером выпроваживают из кабинета, восклицаю:

- Филипп Петрович! И это у вас называется «красивая и эффектная, с обложки журнала»?! Она даже близко не стояла с Ларисой.

- Вы же сами на прошлой беседе упомянули яркую помаду на губах и жвачку во рту.

- Ну да, только там был намек на гламур. А Вы мне показываете какую-то лохудру из подворотни. Да, ее портила жвачка, которую она не прекращала жевать. В остальном же ее нельзя назвать уличной проституткой, которую я сейчас увидела. И вообще, зачем мы тянем время с опознанием девушек непристойного вида. Почему не займемся составлением фоторобота?

- Вы опять мне указываете! – взрывается Фомин. Долго молчит, смотрит в сторону. Но сдается.

- Ну да, давайте попробуем.

Понаслышке представляла эту процедуру, но понятия не имела, насколько это долго и муторно. Эксперт, к которому отправил меня Фомин сначала попросил описать внешность незнакомки. Затем уточнил, что более всего бросилось в глаза и запомнилось. И только потом перешел к выбору носа, бровей, губ и т.д.

К концу я уже так устала от бесконечного мелькания на экране этих самых особенностей, что просто отказалась работать дальше. Заявила, что вряд ли я смогу все это осилить. Но вот если увижу эту женщину, то точно узнаю ее.

Фомов торжествовал. Это можно было прочитать на его сияющем ехидном лице. Доказал-таки мне, что выбрал лучший вариант опознания.

Мне же хотелось одного – поскорее уехать отсюда и больше никогда не возвращаться.

Увы, Фомов предупредил, что будет каждый раз дергать меня, если подвернутся подходящие кандидатуры.

- Только, пожалуйста, не забудьте, женщина была ухоженная, одета со вкусом, но не вызывающе. Да, с яркой помадой на губах, которая портила общее впечатление. Но только из-за жвачки во рту.

Описав который раз внешность Ларисы, если мы правильно расшифровали ее имя, с мольбой смотрю на следователя.

- Можно я уже пойду. Мне ведь и на работу надо.

- Ладно, ступайте, - сжалился Фомов. И в его голосе я впервые услышала нечто похожее на человеческие нотки. О! Это что-то новенькое. Рискую задать вопрос о Юляше.

- А можно мне хоть одним глазком увидеть девочку? Скажите, где она?

- Нет и нет. – Уже резко и как обычно. – И не просите. Ребенок под присмотром, ею занимаются специалисты. А Вам видеться с ней ни к чему. К тому же, ребенок только расстроится. Вот выясним, кто есть кто, тогда пожалуйста.