Измена мужа. После - стр. 22

Следом слышится какая-то возня, а потом довольное кряхтение мужа:

– Да, Ясь, продолжай. Ты умеешь уговаривать.

– Ди-и-м… – тянет елейно.

– Хорошо-хорошо, – отзывается мой благоверный со сладостным придыханием. – Мальдивы так Мальдивы.

Стержень внутри меня надламывается. Осыпается и стеклянной крошкой царапает нервы. Жгучая обида затапливает грудь. Поверить не могу, что муж планирует отпуск с любовницей, лежа в нашей супружеской постели! Это плевок в душу! Это садизм какой-то!

А ведь нас с детьми он уже три года на море не вывозил… Все на занятость ссылался. То совет директоров его не отпускает, то очередной инвестор на пьянку зовет…

Господи! Какой же я была дурой! Верила его лживым словам, проглатывала его фальшь. В рот заглядывала, рубашки наглаживала, контейнеры с едой ему на работу собирала! А взамен что? Нож в спину получила! Завел себе молоденькую секретаршу и развлекается с ней почем зря! Предатель! Сволочь! Мерзавец!

Как он мог?!

Внезапно к горлу подкатывает тошнота, и я скрючиваюсь, с трудом подавляя рвотный позыв. Пищевод сокращается, мышцы живота дрожат, сердцебиение учащается. Уверена, беременность здесь не при чем. Мне просто настолько гадко от происходящего, что аж блевать тянет.

Первый порыв – расплакаться и убежать прочь. Забиться в угол и жалеть себя, все глубже и глубже погрязая в роли жертвы. Но следом за оглушающей обидой приходит ослепляющая злость.

Я была хорошей женой. И я, черт подери, не заслужила, чтобы об меня вытирали ноги!

Смахиваю со лба холодный пот и размашистым движением отворяю дверь. Передо мной картина маслом: разнежившийся на белых простынях Дима и красногубая Ясмина, пристроившаяся у его паха.

Дрянь. Какая же она дрянь!

– Алина! – муж подскакивает на кровати как ошпаренный. Пытается прикрыть свою наготу.

В его глазах плещется неподдельный ужас, а в лице отражается паника. Для человека, устраивающего игрища с любовницей на семейном ложе, он кажется слишком смущенным. Неужели еще не весь стыд потерял?

– Что… Что ты тут делаешь? – тараторит нервно.

Действительно. Все вопросы исключительно ко мне. Это же я приперлась из командировки раньше положенного и обломала ему всю малину.

Ничего не отвечаю. Просто буравлю его взглядом, который красноречивее любых слов.

Дима цепляет одеяло и судорожно обматывает им бедра. Его девица мечется по комнате как загнанный в клетку зверь: собирает свои разбросанные по полу вещи.

– Пошла вон, – говорю ровно.

Она замирает. Вперяется в меня непонимающим взглядом.

Действительно тупая. Как пробка.

– Пошла вон! – повторяю чуть громче. – Или мне самой тебя вышвырнуть?