Измена. Моя. Ты не уйдёшь - стр. 39

— Тварь, — выплёвывает Марат, но хватку ослабляет. Проводит большим пальцем по тонкой коже, под которой бьётся венка. Ухмыляется. — Плохая шутка, Алекса.

Но в глазах его тягостное сомнение. Он вцепляется в мою руку, собирается потащить вперёд силой.

— Отпусти, — цежу сквозь зубы, — хочешь стать героем сплетен? Сама дойду.

Он медлит несколько мгновений. Затем прижимает меня к себе и целует в волосы. Я морщусь, чувствую как к глотке подкатывает тошнота. Терплю. От запаха его парфюма, его кожи, который я так любила совсем недавно, теперь мутит.

Бежать нет смысла, да и я уже и без того слишком сильно рискнула собой и ребёнком. Действовать нужно иначе.

— Одумалась, значит? — оглядывает меня Марат, слегка отстранившись. — Отлично.

И отпускает.

Но менее напряжённым не становится. Он готов в любой момент вцепиться в меня и не отпускать, словно дикий зверь.

Усмехаюсь от такого сравнения. Звучит красиво, даже возбуждающе.

И подходит ему. Подходит, потому что мой муж — животное.

Ещё и уверен, что будет мальчик. Будто дочь — это что-то невозможное и возмутительное для него самого, его эга и тестостерона.

Ублюдок…

Я шла бы просто идеальной непринуждённой походкой, даже улыбку смогла нацепить на лицо, вот только из-за слабости всё-таки пошатываюсь, и муж в конце концов берёт меня под локоть. Так бережно, будто минуту назад и не собирался убить.

Боже, а какие взгляды он на меня бросает…

Словно его глупенькую жену подменили…

Ну да, конечно. И более того — у него вообще больше нет никакой жены.

Уже в квартире я снимаю верхнюю одежду и прохожу в ванную комнату.

Марат ловит меня у двери, слегка прижимает к ней. Не понимаю… В его глазах я то ли хрупкая ваза, то ли девочка для битья.

— Куда собралась?

Открываю рот, не сразу нахожу слова. Дрожь пробирает до костей. В омуте его глаз я раньше тонула добровольно, сейчас же даже смотреть в них не хочется.

Пусть другие пачкаются в этих водах…

— Пописать. А что?

— Дверь не закрывай. Я тут постою, — ухмыляется.

Снова стискиваю зубы до желваков. На мгновение в глазах темнеет.

— Ты изменил мне. Против моей воли приволок меня сюда. И ещё и хочешь лишить остатков самоуважения?

Он сдвигает брови. Но, конечно же, мои слова разбиваются о щит его самоуверенности. Не доходят до него. Не затрагивают сердце.

Если оно вообще есть у этого жестокого мужчины.

— Зачем так драматизировать, дорогая? Я думаю о нашем, — с нажимом произносит, — ребёнке. Вдруг сознание потеряешь, ударишься головой о кафель? Не закрывай дверь.

Он демонстративно отходит, давая мне пройти, достаёт телефон и принимается, скорее всего, проверять рабочую почту.