Измена. Моя. Ты не уйдёшь - стр. 30
Была…
Приподнимаюсь с больничной постели со всхлипом. Ничего не болит, состояние такое… зыбкое… Наверное, мне дали обезболивающее или успокоительное.
Кладу ладонь на живот. Конечно же, ничего не чувствую… Как и сутки назад.
Закусываю губу, в горле застревает ком, глаза тут же наполняются слезами.
Я знаю, ребёнок от Марата, а если я хочу уйти от него, мне нельзя от него иметь детей. Нельзя-нельзя… Но я так долго хотела маленькое чудо.
Как же больно…
Неприятно.
Невовремя.
Миг, когда я бы узнала о беременности, должен быть самым лучшим в жизни.
А вовсе не таким…
Я оглядываюсь. Неплохая палата всего с тремя кроватями. Я здесь одна. К каждому спальному месту приставлены белые тумбочки и полки. Рядом с выходом закуток — скорее всего там небольшая душевая, туалет и раковина.
Хорошее место, но не похоже на частную клинику. Значит, никто из моих ещё не знает о том, что случилось? Это хорошо.
Надеюсь, сюда не придёт мой муж.
Хотя с чего бы ему приходить? Ещё в своём кабинете он ясно дал понять, как на самом деле ко мне относится.
Сердце сжимается.
Я всё ещё не отошла от таких резких перемен.
Эти качели — люблю-ненавижу — не по мне…
Я думала, у нас в семье всё честно и чисто. Любовь и счастье. Без страха и упрёка, а оказалось…
Господи, и он хотел наследника от меня. Почему?
Пытаюсь унять дрожь, что бьёт по всему телу и утираю слёзы.
В бреду меня донимала Алла, но сейчас в реальности стало вдруг так плевать на неё. Я бы никогда не согласилась играть другую добровольно. И, наверное, если бы мне Марат сразу сказал, как я должна буду выглядеть через несколько лет, я бы рассмеялась ему в лицо.
Пусть будут вместе, только меня не трогают…
Я обрежу эти волосы, сменю стиль, я не согласна видеть эту стерву в зеркале! Больше никогда…
Но это всё сейчас неважно. Не это меня волнует.
Я с трудом поднимаюсь с кровати. Чувствую себя только что родившемся оленёнком…
Надо узнать, почему я здесь.
Но далеко идти не приходится. Уже через несколько мгновений в палату заходит невысокая, крепко сбитая женщина с тёмными плотными как макароны кудрями волос на голове, в белом халате и очках в толстой оправе.
Почему-то сначала она меня пугает. Но затем она улыбается так, как не будешь ожидать от такой женщины, и мне становится немного легче. Я опускаюсь на кровать. Голова кружится.
— Что… случилось?
— Не волнуйся, дорогая, — мягким, но властным голосом произносит она, — всё хорошо. Меня зовут Елизавета Авраамовна. У тебя была большая потеря крови, лучше не вставай, грохнешься в обморок — пострадает ребёнок.
Холодок пробегает по позвоночнику.