Измена. Мне (не) больно! - стр. 24
- Капец! Она все-таки не боится ничего! Нельзя так этого оставлять! - подруга кинулась к телефону, продолжить переписку со своим приятелем. - Нам нужно побольше о ней выяснить!
- Знаешь, что странно, - я сейчас не могла понять, почему мне показалось это не логичным. - Меня мучает вопрос даже не почему она может ходить, хотя сидела в обнимку с Олегом в машине в момент аварии, меня мучает вопрос, что за мужик ее сюда привозил? Ну уж не муж же ее!
- Что ты имеешь ввиду? - Диана уставилась на меня.
- Она в таком виде не на такси же прискакала! Медсестра говорит, что она была с мужчиной, очень красивым. Но тот типо очень суров был и быстро ее увез.
- Удивительное рядом! Другой любовник или муж! Даю руку на отсечение!
- И знаешь, Диан, от чего мне больше всего сейчас больнее, - я чувствовала, как комок слез опять мешал мне говорить. - Она, она его любит! Не примчалась бы она в таком виде в больницу к своему любовнику, если бы она его не любила!
- Конечно! Такие кольца ей дарил! Какая любовь?! Она, наверняка, проверяла не откинулся ли ее кошелек! Я тебя умоляю! Так, слезы отменяются!
Эта мысль вдруг действительно успокоила меня.
Хотя, чему радоваться то?!
В коридоре появился высокий и статный доктор Алисандер Давидович.
- Надежда, надо! Через час освобождается операционная, - он говорил, внимательно осматривая меня, оценивая мою реакцию.
- Я позвоню Леониду Викторовичу, - я кивнула ему, показывая, что со мной все в порядке и я справлюсь.
***
Операция шла уже около полутора часов, когда в больничном коридоре появился свекор.
Он был чернее тучи. Кивнул мне и направился сразу в кабинет доктора. Мне идти за ним не хотелось, я уже все слышала несколько раз. Все, что я поняла, что почки не хотят нормально функционировать, и это опасно!
Мне было страшно!
Я невыносимо устала! Я уже не помнила ничего, что я чувствовала утром, прижимаясь к стене в спальне родителей Олега. Я уже не помнила, о чем конкретно мы болтали два часа с подругой.
Сейчас все это казалось очень далеко и не важным!
Важным было только то, что происходила в операционной на втором этаже. Я вдруг осознала, что он ведь может и не выжить! Сейчас в операционной, или через два дня! Никто! Никто сейчас мне не даст чертовы гарантии, что Олег выживет!
Тогда зачем вообще все это?
Я тоже выбрала его в свои мужья, за ним не было последнего слова. Я опасалась его, слишком шикарных ухаживаний, широких жестов. Но Олег не сдавался, он встречал меня у дома, стал общаться со всеми моими знакомыми, помогал со всем, а когда узнал в каких условиях я живу, снял мне маленькую, но чистую квартирку через одну улицу, с условием, что он ни за что не зайдет туда, пока я его сама не приглашу.