Измена. Мне (не) больно! - стр. 11

У меня самой не было семьи, ну той семьи, которой бы я помнила.

Родители погибли при трагедии на фабрике, где они работали, когда мне было два года, я еще год жила у бабушки. Почему она отдала меня социальным работникам, история умалчивает, но, впрочем, даже ее я не помнила.

Мне не повезло с тем, что меня никто не забрал из детдома, времена в нашей стране были тяжелые, но повезло с тем, что детдом был не самым ужасным. Я слышала о других местах от своих знакомых, сирот, как и я, так вот я воспитывалась, практически, в Раю.

У меня нет обиды ни на кого, у меня есть большая потребность в семье, всегда была!

Поэтому, когда я сюда попала, меня атмосфера дома убила наповал!

За эти годы, пока мы с Олегом вместе, конечно, отношение его родителей ко мне изменилось. Особенно, когда я им родила внучку.

Тот момент в больнице, когда я дала им подержать сверток с Настей на руки, вот тогда я увидела в их глазах, что меня оборванку приняли в семью. По-настоящему!

Конечно, сейчас этот дом был открыт для меня всегда, я сама проходила и наливала себе кофе, готовила, если была необходимость. Я даже в нашей с Олегом новой квартире не чувствую себя так тепло и уютно, как тут, в этой кухне в доме его родителей.

Настя уже сидела с тарелкой каши рядом с дедом, для меня все тоже было накрыто.

- Мамочка, а где же папа? Дома его нет, я думала, мы приедем сюда, а он тут нас ждет, у бабушки и дедушки! - она смотрела на меня своими огромными карими глазами, а я чувствовала, как будто меня прижимают к стенке.

Что ей ответить?

- Милый котенок, папе делают уколы в больнице, он заболел. Пока, он там побудет, - я говорила с ней очень спокойным голосом, стараясь не прятать взгляд.

- Ой, Олеженька! Ой, мой сынок! Да за что же это так с тобой! - вдруг Ирина Валерьевна разразилась громким истерическим плачем.

Я видела, как Настя испуганно моргнула и перестала есть, уставившись на бабушку, в глазах слезы.

- Ирина! - громко произнес ее муж. - Ты давай переставай! Испугаешь ребенка!

Но ту было уже не остановить, у нее была истерика. Она начала кричать и рыдать навзрыд.

Я подхватила Настю на руки и быстрыми шагами вышла из кухни.

- Папа, что умер? - она смотрела на меня глазами, полными ужаса.

- Да ты что, милая, ну, конечно, нет! - пыталась успокоить ее я.

- Неееет! Бабушка видишь, как плачет!!! Поехали к папе!!! Поехали!!! - Настя рыдала, а у меня разрывалось сердце от боли.

- Ну ты чего, Настюша, моя сладкая девочка! Да все будет хорошо!

В гостиную за нами вышел Леонид Викторович с испуганным взглядом, взмахнул руками в стороны от огорчения.