Измена. Любовница моего друга - стр. 7
– Аня, милая, скажи, когда в качалку ходить? До пяти операции, с шести до восьми приемы. По субботам ставят смены. Ты же знаешь, после того как отстроили наш центр, больные приезжают в него не только со всей страны, но и из ближнего зарубежья.
– Чех! – Аня внимательно глядит на меня серыми пронзительными глазами. – Ты здесь при чем? Хочешь весь мир вылечить? Тебе двадцать восемь, а ты до сих пор не женат, у тебя времени нет ни на себя, ни на девушку!
– Аня, пойми. Я как необремененный семьей всегда стою первым в очереди на неплановое дежурство.
– Именно, пора жениться! Иди мой руки, буду тебя кормить борщом и котлетками.
Нервно осматриваю обувную полку, не понимаю, есть ли хозяин дома. Полка заполнена бесконечными новыми парами мужских ботинок. Сейчас лето, и неясно в чем он вышел из дома. К тому же Шерлок Холмс из меня никудышный. Спасает из положения сестра, заметив мой ищущий взгляд, тут же сообщает:
– Родька сегодня остался с ночевкой у соседского дружка, у Влада важный ужин, он задержится.
Тяжело выдыхаю. Время восемь тридцать, родственника нет дома, и ни в какой ужин я не верю.
– Анюта, как себя чувствуешь? – спрашиваю у сестры, хлопочущей возле плиты.
– Нормально, – губы растягиваются в подобии улыбки.
– Ты же знаешь, что можешь мне доверять, – в моем голосе разлита теплота и нежность.
– Страшно мне, – выдыхает с болью Аня, ставя на стол тарелки с дымящимся борщом и обжаренными котлетами. – Ты же знаешь, я проходила весь этот ужас с потерей ребенка уже два раза. Каким чудом Родьку выносила, одному Богу известно, – сестра встряхивает тонкими обесцвеченными волосами, скользит по моему лицу.
Разглядываю сестру с братской любовью. Так вышло, что мы дружили с детства, доверяли друг другу тайны, делили общие интересы и хобби. Вместе выучились на врачей. Только Анюта выбрала стоматологическую специализацию, прошла ординатуру в стоматологической хирургии. Сейчас сестра – домохозяйка и Громова устраивает подобный расклад вещей. Он не желает, чтобы его жена тратила время на работе, считает, что это время целиком и полностью должно принадлежать их детям, ему.
– Чех, пообещай, что будешь приглядывать за Владом, помогать ему и Родьке во всем, – сестра передает мне кусок белого хлеба и наши пальцы касаются. От этого прикосновения на душе становится паршиво, чувствую себя предателем. Она мне доверяет самое ценное, а я не в состоянии открыть ей горькую правду, не желая быть тем, кто принес в ее дом беду.
– Думаешь, Громову нужна моя поддержка? – удивляюсь доброму сердцу сестры.