Измена. Любовь вопреки - стр. 16
Вика тянет ко мне руки, словно ища спасения. Лицо заревано, в глазах какой-то животный ужас.
Вся злость куда-то испаряется. Что если она говорит правду?
— Успокойся. Если ты беременна, реветь тебе не стоит. А насчет меня... Ну да, врач сказала, что дело во мне. И что шанса забеременеть обычным путем практически нет. Процентов пять, не больше.
— Ну вот! Даже если это все правда. Пять процентов — это не ноль. Шанс был — вот ты его и использовал! Смотри!
Она бросается к сумочке и достает оттуда заключение УЗИ.
«Петракова Виктория Сергеевна, двадцать два года, беременность восемь недель».
— Вот, видишь? Видишь?
Устало опускаюсь в кресло, так и держу листок в руках, вчитываясь в то, что там написано.
Ну, в принципе, я принимаю лечение до сих пор, почти бросил курить, делаю это в исключительных случаях, когда перенервничаю. Не думал, что это и впрямь поможет. С Алей как-то вот до сих пор не вышло. А что, если Вика права?
Выходит, не во мне дело.
***
Через неделю едем с Алей на УЗИ. Оно показывает, что беременности нет, эмбрионы не прижились, и врач предполагает, что тесты были ложноположительными. Так бывает.
Я еще раз убеждаюсь, что Вика права. Дело совсем не во мне.
Может, Але поэтому и ЭКО никакое не помогает. Она бесплодна, и ей уже ничего не поможет. Моя жена просто уже сходит с ума. Надо сказать ей, чтобы она прекратила эти бесполезные попытки.
Мои предположения подтверждает и двоюродный брат.
— Да Алекс, ну ты чего?! Просто с нужной девочкой все получилось. Вам с Алькой надо было десять назад детей делать, пока страсть кипела и простыни рвались. Может, у нее с возрастом какие-нибудь проблемы. У баб это частое дело. Женское бесплодие называется. Просто врачи все бабы, вот и блюдут женскую солидарность, во всем нас, мужиков, обвиняют.
— Ну да... Наверное... — киваю в ответ. — Да и не стопроцентное бесплодие мне ставили. Всего лишь низкую активность сперматозоидов. Я ж не зря гормоны пью, наверняка все нормализовалось.
— Да и было ли оно, еще неизвестно, — поддакивает Макс. — Слушай, тебе ведь что-то решать теперь надо.
— Бля, Макс, не тронь за больное. Не знаю я, что решать.
— А надо, Лёша, надо.
Знает, как я терпеть не могу имя Лёша. Давным-давно попросил всех близких и не очень называть меня Алексом. На работе — Алексеем Викторовичем. Но уж точно не Лёшей.
Алёша, блин.
— Да не знаю я, реально. Альку-истеричку я люблю, хоть и бесит она. Иногда так раздражает, что хочется придушить. Плюс как я могу ее теперь бросить? Нет, это точно не варик. А Вика... ну, она мне нравится. Но не настолько, чтобы я бросил жену, понимаешь? Одно дело — спать иногда, а другое — строить что-то принципиально новое. Ну какая беременность? Какие дети? Я и представить не могу себя с другой женщиной, кроме Алины. Я так привык. Мне так удобно. Сложно что-то менять спустя столько лет.