Измена. Лучше сдохну, чем с тобой! - стр. 12
– Мне не нужно твое согласие, Слава, – чеканит он. – Мнение твое тоже не интересует, – он вдруг замолкает и устало проводит ладонью по лицу. – Я спрошу у тебя сейчас кое-что, и советую очень хорошо подумать над ответом.
Внутри меня все замирает. Вот сейчас…Сейчас это случится, и я из просто шлюхи превращусь в бессердечную суку, которая скрыла от него ребенка.
– Что ты хочешь знать? – спрашиваю, зажмурившись на секунду и резко распахнув глаза.
– У тебя есть сын. – Он смотрит прямо на меня, и этот пристальный взгляд как пытка. Как худший детектор лжи. И вот тот самый последний гвоздь. Сразу. Наотмашь: – Чей это ребенок? Мой? Или того дебила, с которым ты связалась?
– Твой, – произношу единственное слово. – Твой, – повторяю, судорожно вдохнув порцию кислорода.
– Блядь, – выдыхает Ваня зло, и я вижу, как его плечи оседают, а грудная клетка вздымается от такого же отчаянного вздоха.
Я с трудом поднимаюсь и ковыляю к нему, держась за столешницу. Сейчас его измена меркнет в сравнении с моим поступком. Я бы многое отдала, чтобы вернуться в тот день. Я бы просто ушла без того позорного выкрика, что беременна от другого. Мы бы просто развелись, и, возможно, я бы сейчас жила спокойно с Сашенькой. Но я так не сделала.
– Прости, – шепчу я.
Пересиливаю себя и касаюсь его плеча. Ваня такой горячий, словно температура подскочила выше сорока.
– Иди спать, – бросает холодно, скидывая с себя мою руку.
– Ваня, – бормочу дрожащими губами.
– Иди. Спать, – повторяет он, выделяя слова. – Мне нужно…
Я закусываю внутреннюю сторону щеки и ковыляю по мебели, сама не знаю куда. Просто подальше от него.
– Себе делаешь больно? Или мне? – спрашивает он, в два шага оказавшись рядом.
– Прости, – вновь выдаю я слово, которое вообще ни на что не влияет.
Не отвечает. Подхватывает меня опять на руки. Прижимаюсь нему. Пышет жаром, и сердце так стучит. Мое. Его.
Несет меня вверх по лестнице, аккуратно заносит в одну из комнат на втором этаже. Так же молча сажает меня на край большой кровати. Резко разворачивается и идет к двери.
– Давай поговорим, – умоляю я.
Мне нужна его помощь. Мне очень нужно, чтоб он вернул нашего ребёнка. На прощение не надеюсь. Да и сама его не прощу никогда.
– Утром, – проговаривает угрюмо и уходит, хлопнув дверью.
Мне невыносимо тут. Невыносимо без него. И невыносимо опять чувствовать на себе его запах. Скидываю с себя платье, которое сдавливает тело корсетным верхом, кое-как разбираю постель и забиваюсь под одеяло. Плачу в подушку, закусывая ее край, чтоб этот рев не разносился по всему дому, и сама не замечаю, как засыпаю.