Измена. Когда небеса плачут - стр. 21
— Да и папой она Игоря назвала, и документы эти…
— Глеб меня как раз-таки не удивил. Всегда какую-то червоточину, искусственность в нём чувствовала, но отмахивалась, списывала всё на материнскую ревность. До сих пор себя ругаю, что поддалась и повелась на его игру. Дура старая! Но с Игорем всё иначе. Настоящий он, искренний. А девочка – так она же и Пашу уже в папы записать успела. Если мне не веришь, то у него сама спроси.
— Дядь Пашу тоже папой назвала? — с облегчением выдыхаю я.
— Ага, назвала. В первый же вечер, как мы к вам приехали, прямо с порога. Представляешь? Видела бы ты его лицо. И что мне теперь, Пашу своего в двоеженстве подозревать? — мама улыбается ласково, гладит меня по плечу, — Ох, лисёнок, ребёнок-то там заброшенный совсем. Худенькая, забитая какая-то… К посторонним людям, как к родным тянется. Все у неё мамки, да папки. Сразу видно, что её мамаша не особо себя заботой о малышке утруждала. Даже не вздумай на всю эту ерунду с «папой» вестись! Этой змее Инге только того и надо. Не знаю уж, чего она добивается. Возможно мстит просто. Такого мужчину из-за своего же распутства потеряла, не уберегла счастье, а теперь крайних ищет. Вашу жизнь разрушить хочет.
— А документы?
— Ну а что «документы»? Что ей, гулёне, было в свидетельстве писать? Воспользовалась лазейкой с фамилией. А отчество… Ну вот так. Не все одиночки своего отца в эту графу вписывают. Если в частном роддоме рожала, то там особо и не разбирались наверное, а может взятку кому дала. Мир несовершенен, Леся. Чем такие как она и пользуются. Ну а второй документ. Долго ли его подделать? Там вон даже не оригинал, а ксерокопия какая-то, — мама внимательно смотрит мне в глаза, поправляет выбившуюся порядку волос и продолжает мягко, — Ну давай, если тебя это так уж волнует, попробуем в эту лабораторию съездить как выпишешься. Подробностей нам никто не даст, конечно – информация-то конфиденциальная, вряд ли её на право и на лево раздают. Но, может быть, скажут, хотя бы, их это бланк или филькина грамота.
— Ой, мам, а давай так и сделаем. Только Игорю ничего не говори, ладно? Не хочу, чтобы он расстраивался попусту, думал, что я его подозреваю. Мы помирились, хорошо всё у нас. А тут я с этим… Но мне, действительно, нужно подтвердить свои мысли и откинуть глупые опасения. Чтобы потом, в будущем, эта гниль не всплывала. Удостоверюсь, что этот документ – подделка, и выдохну, выкину из головы, забуду как страшный сон. Не хорошо так к мужу, да?
— Чем же не хорошо, родная? Я твои чувства прекрасно понимаю. Обжегшийся на молоке на воду дует. Съездим, Олесечка, обязательно съездим! Но до этого момента дай себе установку не волноваться и не нагнетать плохое. Тем более, что я уверена, что все эти нервы того не стоят. Договорились?