Измена. Хрустальная лавка графини Бошан - стр. 9
Но по реакции мадам Эстли я сразу поняла, что издевательства надо мной доставляют ей особое удовольствие. Она расплылась в самодовольной ухмылке и уселась в кресло у круглого стола. Мне тут же захотелось подскочить с места, подбежать к этой фурии и отнять у нее своего ребенка.
– И пахнет она странно, – скривилась карга, обнюхивая Офелию.
Только я хотела начать пререкаться с этой невыносимой женщиной, как в зал вошел Кейдн. Весь такой лощенный, с иголочки одетый, с идеально уложенной шевелюрой каштановых волос. Сердце невольно замерло. Красив, молод и богат. Все в этом мужчине было хорошо, кроме одного жирного минуса, который он бесстыдно продемонстрировал, галантно впустив вперед себя пышногрудую экономку. Паршивка картинно поправила декольте, блеснула ослепительной улыбкой и отвесила глубокий реверанс незваной гостье. А мисс Эстли очень любила, когда перед ней расшаркиваются и заискивают. Айла сразу ее подкупила, забросав старуху комплиментами, назвав наряд, от которого стошнит любого нормального человека, находкой стилиста. Похвалила ее за исключительный эстетический вкус и объявила о начале обеда. С ее подачи по воздуху полетели приборы и столовая посуда.
В суматохе, появившейся с едой в зале прислуги, я не сразу увидела, что Анаис подскочила к сыночку, но зато отчетливо услышала ее жалобы.
– Вот, полюбуйся! Разве можно так обращаться с дочерью? Понюхай!
Я едва не стукнула себя по лбу физически. Спасла Элоиза, опустив свои мягкие ладони на мои плечи.
– Держись, – шепнула она и развернула коляску так, чтобы я хорошо видела дочь. Она кряхтела и хныкала, ворочалась в одеяльце, а я вскипала от злости. Как же не вовремя эта гадина заползла в наш дом! Я невольно покосилась на прилетевший с кухни убогий графин с вином, но сейчас меня больше волновал не его вид, а содержимое. Но я прекрасно понимала, что бокал за обедом не спасет меня от схода этой лавины.
– Ей пора сменить пеленки, – Кейдн отшатнулся от дочери, как от прокаженной, чем больно ранил мое сердце. Ладно, ко мне охладел, но к кровиночке родной за что такое отношение?
– Так займитесь! Что за бардак тут у вас?! Элоиза! – вот и до моей сиделки гадюка добралась.
– Отдайте Офелию, я сама все сделаю! – потянулась я руками в сторону ребенка, но свекровь взбрыкнула.
– Еще чего! Три часа я тут ждать не собираюсь, пока тебя поднимут в покои! И зачем только лестницу портили этими убогими рельсами, если все равно как черепаха по ним плетешься и без помощи подняться не можешь! – указала она пальцем в приоткрытую дверь, за которой из коридора наверх поднималась главная парадная лестница. Да, ради моего комфорта Кейдену пришлось установить рельсы под колеса коляски, иначе из покоев я бы выбиралась крайне редко. Даже без помощи Элоизы я имела возможность хотя бы спуститься в холл. – Пора бы уже научиться ползать на локтях. Я вот когда в госпитале послевоенном была, видела, как ребята безногие ловко по полу ползают в столовую. Голод и не такому научит! – расхохоталась старуха, а я лишилась дара речи. Посмотрела на Кейдена, стараясь отыскать в нем кроху поддержки. Раньше он хоть немного защищал меня от чокнутой мамаши, а сейчас я видела в его глазах лишь жестокий холод. И стало так противно от собственной никчемности, что захотелось сквозь землю провалиться.