Измена. Если любишь - прости - стр. 17
Мне сразу не понравилось и то, как был произнесён этот вопрос, и то, в каком контексте он прозвучал. Словно мы с Тинаевым были бабками на лавке, которые моют кости добропорядочным девушкам.
- Марат приезжал ко мне, чтобы побыть твоим адвокатом. Я даже подумала, что именно ты его об этом попросил.
Я всматривалась в черты лица Саши, чтобы поймать любой оттенок эмоций, который бы там отразился. И не понимала ничего от слова совсем. Когда Волошин успел стать настолько другим, что я не могла «считать», о чём же он думает?
- Я его ни о чём не просил, - ответил он. - Так что он тебе поведал?
Тяжёлый взгляд мужа, который, кажется, желал проникнуть мне в самое нутро, пригвоздил к месту. Словно кто-то положил мне на затылок пудовую ладонь и теперь придавливал, понуждая пригибаться к земле.
- А может, ты сам расскажешь, какие из обстоятельств твоего прошлого с Дианой теперь вынуждают доказать ей, что круче тебя только варёные яйца?
Я не сдержалась и в тоне зазвенели истеричные нотки. Спокойно, Злата…
«Ты солнце, а там…» - пришли на память слова Марата, которые сейчас стали мне опорой и поддержкой.
Я солнце… Я ведь всегда сияла. И в своём счастье, и в желании делиться им с другими. Я не имею права позволять кому бы то ни было погасить этот свет. Тем более - бывшей бабе Волошина, которая мне в подмётки не годится.
- Он так сказал? Что мне нужно что-то кому-то доказать?
Муж запрокинул голову и рассмеялся. Зло, отрывисто, коротко. Я не узнавала в этом смехе отца своих детей, я не узнавала в нём человека, с которым прожила несколько лет и доверяла, как самой себе.
- Об этом ты и хотела поговорить? - вскинул Саша бровь. - О том, не брошусь ли я показывать Диане, что теперь я её достоин?
Он всё же поднялся из-за стола и, заложив руки в карманы джинсов, отошёл к окну. Стоял, повернувшись ко мне спиной, смотрел на город.
- Она ведь так и сказала тогда… Что со мной никаких перспектив. Что будет искать себе более подходящий для жизни вариант.
Волошин словно бы говорил сам с собой, а я сидела в стороне, застыв. Задавала себе вопрос:
«Неужели он не понимает, что ранит сейчас меня каждым словом? Каждым оттенком эмоций, направленных на прошлое?»
Фокусируясь на том, что уже давно должно было быть придавленным могильной плитой, Волошин рисковал потерять самое важное. Но навязывать ему эти мысли о объяснять очевидное я не собиралась.
- Пожалуйста, избавь меня ещё и от этих подробностей, - хрипло, но твёрдо заявила я, поднимаясь из-за стола следом за мужем. - Я тебя услышала - ты не идёшь на мальчишник, с Дианой больше не встречаешься. Живёшь с нами, потому что мы - твоя любимая семья, никаких поводов усомниться в тебе не даёшь. Это так?