Измена. Дай мне уйти - стр. 30
– Что, ты считаешь меня жирной? – смотрю на него хмуро.
– Нет, я считаю тебя классной. А балерины эти, как палки, тебе такой не стать.
Соскакиваю, чтобы доказать, что могу как балерина крутиться. Но мир вокруг ещё качается, не рассчитываю движение и трескаюсь об лавочку коленкой.
– Ай, чёрт, как больно, – со слезами опускаюсь назад на лавку…
***
– Ну и чего ревём, Маргоша?
Кто-то садится рядом. Я даже не сразу понимаю, что это происходит в реальности, а не в моих воспоминаниях, потому что голос до боли похож.
– Миша, – поражённо смотрю на него. Нет, не на мальчика, на взрослого, сильного мужчину, который садится со мной рядом. – Откуда ты? – оглядываюсь.
– Оттуда, – буркает он.
– А где…
– Охранник твой? Где, где… Тебе в рифму ответить? Не парься, короче. Отвлёкся мужик.
– А как ты здесь оказался?
– Домой ехал. Я ведь живу рядом, оказывается, – с упрёком в голосе говорит он.
– А да, – торможу. – Я и забыла.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – смотрит он с пренебрежением на мой живот.
– Нет, не хочу, – одёргиваю платье. Становится очень неприятно от этого его колючего взгляда, как будто я в чём-то виновата.
– Как ты выросла-то за месяц, – ехидно усмехается он.
– Да, тогда ещё не видно было, – сочиняю на ходу, – срок маленький был…
– Поэтому ты бухала как не в себя и тягалась ночами по улице? – тон его такой ледяной и пренебрежительный. – А сейчас чего ревёшь? Беременные заёбы?
– Да, именно так! – возмущённо поджимаю губы.
– Ну, у вас у баб бывает и на ровном месте, а уж на гормонах…
– Вижу, ты в этих вопросах разбираешься. Нахлебался?
– Да было дело, – отмахивается.
Представляю его Настасью с животиком и улыбкой. Интересно, он опекал её, или вот такой же грубый был, как сейчас со мной?
В любом случае мне жутко неприятно, хочется закончить этот разговор. Но Громов продолжает сверлить меня недовольным взглядом.
– Я только не пойму, почему не сказала тогда? – снова кивает на живот. – Я ж тебя сбил, ты головой треснулась, а если бы случилось чего? – выговаривает мне, как непослушному ребёнку.
– Всё обошлось, – отворачиваюсь.
– А ты хотела, чтобы не обошлось? Тебе ребёнок не нужен или что? И чего утром сбежала? К мужу понеслась, как в голове прояснилось? – каждая его фраза как хлыст.
Вытираю слёзы, хоть обида внутри начинает душить ещё сильнее. Не совсем понимаю, зачем Громов здесь появился, но чувствую исходящую от него ледяную злость.
А мне и самой хочется ему предъявить за враньё. Но какой в этом смысл?
– Так, Миша, я отчитываться перед тобой не собираюсь, – встаю, хочу уйти.
– Сядь! – обрывает он меня. – Объясни мне, убогому. Я не понимаю, – цедит он.