Измена. Чужая истинная - стр. 25

– Не сегодня! Хочу спать один!

Из-под полуприкрытых век наблюдаю, как стройная фигурка в чёрном платье сползает с кровати на пол, изящно двигая крутыми бёдрами, проходит поочерёдно, к одной, второй, третьей курильнице, гасит их, после чего бесшумно исчезает за двойными дверями.

Забрасываю руки за голову, снова закрываю глаза.

Статус Ланы как дочери Императора и сестры наследника лишь удобное дополнение для подданных. Но самому себе лгать… глупо.

Хотел её всегда, сколько себя помнил. Получил.

Она не слишком-то рада.

Пле-вать.

Главное, что моя. Что до любви – никто её и не обещал.

Алана.

Первое, что чувствую сквозь растворяющийся сон – тянущую боль в затекшей шее. Боже, я что, снова спала без подушки?

– Госпожа? Госпожа? – раздаётся над ухом испуганным женским шёпотом.

Незнакомым.

Резко открываю глаза и сажусь на жёстком диване. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не взвыть от разочарования и досады.

Проклятье! Разом вспоминаю случившееся. Одёргиваю съехавший куда-то вбок лиф бирюзового платья. Неприязненно рассматриваю незнакомку.

Передо мной молоденькая девушка лет восемнадцати, с крохотным вздёрнутым кверху носиком, усыпанным веснушками, ореховыми глазищами и медными волосами, уложенными вокруг головы в тугое плетение.

Худенькое тело затянуто в чёрное шёлковое платье от горла и до запястий. Края рукавов треугольниками доходят до средних пальцев и зафиксированы вокруг них. Кажется, это такая местная мода: чёрный цвет, закрытый фасон и эти рукава с треугольниками до самых пальцев. Кажется, вчера у тех женщин, кого я видела мельком, были похожие платья.

– Госпожа! – незнакомка падает на колени и низко склоняет голову. – Я Олия, и я рада служить вам.

– Ох, – устало провожу рукой по растрепавшимся за ночь волосам, стараюсь собрать разбегающиеся мысли, и чтобы голос звучал равнодушно и холодно. – И как именно ты будешь служить мне? Олия.

Умом я понимаю, что девочка ни в чём не виновата, но всё внутри яростно отторгает её, как часть всего этого чужеродного мира, к которому я не чувствую ничего, кроме раздражения и ненависти.

Вот только Олию моя реакция ничуть не смущает, наоборот. Та вскидывает на меня личико и бесхитростно улыбается:

– Для начала принесу завтрак, потом помогу с утренней ванной! Ой! – она забавно морщит лобик, нещадно бороздя его вертикальными и горизонтальными морщинками. – Или лучше надо наоборот?

Она внимательно на меня смотрит, затем её глаза смещаются чуть вбок, и улыбка медленно гаснет. Прослеживаю её взгляд и инстинктивно касаюсь щеки дрожащими кончиками пальцев.