Измена. Цена прощения - стр. 45
Папа так с детства меня отвлекал, когда я носилась по детской больнице, ожидая приема у врача. А отец терпеливо усаживал рядом с собой, указывал на разрисованную стену, предлагая посчитать бабочек. Или просил посчитать сдачу в магазине, пока сам собирал продукты в пакет.
Я с надеждой набираю его номер, вдруг сейчас папа ответит? Уверена, что у него легко получится успокоить меня, но вместо ответа получаю только короткие гудки.
Да и куда сейчас ехать? Для Руслана любая дорога будет далекой и сложной, стресс от перемен. А Дима… Я ведь не могу просто так его оставить, пока он не оправился после аварии.
Я… Пожалуйста, лишь бы с ним всё было хорошо. Пусть он изменщик, и никогда не слушает меня, и… Но он всё равно близкий для меня человек, он должен быть в порядке. Господи, обещаю, если с Димой всё будет хорошо… Я больше не буду скандалить. Ни в машине, нигде.
Спокойно буду разговаривать, держать чувства под контролем. Лучше его в квартиру просто не пущу, чем снова устраивать громкие ссоры, которые приводят к авариям.
Мирон возвращается быстро, купив всё, что нужно. Как никогда вовремя, потому что сын уже начинает хныкать. Меня впускают в сестринскую, где я кипячу воду, прополаскивая новую бутылочку. В момент, когда Руслан открывает рот, набирая побольше воздуха для крика, я сую соску малышу.
Тот возмущенно пыхтит секунду, что я так жестоко оборвала его концерт, недовольно причмокивая. Но через секунду забывая о всём, кушает. Как бы мне хотелось быть такой же: раз и переключилась, никаких проблем.
– Держи, - Мирон протягивает мне бумажный стаканчик, когда я возвращаюсь. – Я не знал, можно ли тебе кофе, поэтому взял чай.
– Спасибо.
Я стараюсь вложить в одно слово всю благодарность, что испытываю к мужчине. Не только за то, что мне не нужно было бежать в магазин за детской смесью. Но…
Сейчас Шварц не смотрит меня с непривычным раздражением, не вздыхает, будто мое присутствие утомляет его. Пока мужчина ведёт себя нормально, и мне от этого намного легче.
Я механично покачиваю автолюльку, в которой заснул сын, делаю несколько глотков чая. Горячий, обжигает кончик языка, но это приводит в чувство. Внутренний холод понемногу тает, страх тает, оставляя после себя необходимость что-то делать.
Врач моего мужа появляется спустя несколько минут, заваливая меня непонятными терминами. Я хмурюсь, словно так лучше пойму его слова, особенно про лечение.
– А можно попроще? Не все здесь медицинский заканчивал, - Мирон в своей привычной небрежной манере прерывает мужчину. – Можно более простым языком?