Измайловский парк - стр. 29
– Уж эта мне активность… – простонала мать.
Однако отец оказался прав, и Витька, с трудом одолев переходный возраст и едва не вылетев из школы, в самом ее конце поутих, немного присмирел и даже начал учиться. Мать тайком плакала от счастья и молила Бога о милости. В церковь она не ходила – тогда это было довольно опасно, – но сохранила в себе, сберегла начатки веры, которая, к сожалению, детям не передалась. Воспитывать их стоило немного иначе.
И вот однажды Виктор, тогда уже первокурсник, завел с Галиной разговор об их семье. Они в тот день оказались дома одни. Отец, как всегда, работал, «пользовал сифилитиков», по образному заявлению Виктора, а мать ушла по магазинам.
Галя разогрела брату обед и присела напротив за кухонный стол. Виктор бодро, с аппетитом хлебал горячий борщ, ломал на куски черняшку и довольно покряхтывал. Он обожал вкусно и сытно есть.
– Галка, ты о своем дворянстве знаешь? – спросил брат в коротком промежутке между двумя ложками.
Галина кивнула:
– Слышала. Краем уха. Родители терпеть не могут об этом говорить.
– Угу. – Виктор проворно отправлял в рот ложку за ложкой. – Предки, выходит, здоровски держат языки за зубами. А знаешь почему?
– Почему?
– Да потому что хотят найти фамильные драгоценности!
Галя засмеялась:
– Ты бы читал поменьше фантастики! В жизни все не так.
– Все так! – заявил брат, по-деревенски подчищая тарелку куском хлеба. Прямо настоящий дворянский отпрыск! – Я нашел тут случайно один любопытный документик. Письмо нашего деда к нашей бабке. У отца оно хранится.
– Ты рылся в папином столе? – нахмурилась Галя. – Это низко!
Виктор пренебрежительно махнул рукой:
– Да ладно, нравственная ты наша! Я искал подтверждение нашего дворянства. Эх, как охота побыть настоящим барином!
– Ничего не делать, валяться на диване, слуг гонять туда-сюда! – подхватила Галя.
– Ну и что? – с вызовом отозвался брат. – Самое оно! Труба зовет! Я бы не возражал против такой житухи, но нам она, увы, не грозит и не светит, как ни обидно. Придется, стало быть, крутиться самим. Но вернемся к нашим баранам, то бишь к письму. В нем дед пишет, что оставил драгоценности – какие, не перечислил – в своем имении за городом.
– А ты уверен, что это письмо деда? – недоверчиво спросила Галя.
– Подпись, число, бумага старая, еле живая… Обращение к бабуле. Имя ее, понимаешь? Чернила расплывающиеся. И почерк.
– Витька, ты совсем сдурел! – возмутилась Галина. – Откуда тебе знать почерк деда?!
– А у отца сохранились рецепты, выписанные дедовой рукой, – пояснил Виктор. Все-то он знал! – Папаня в них иногда отыскивает полезное для своих сифилитиков. Я сам видел.