Излечи мою любовь - стр. 18
Покачав головой, медленно побрел в сторону дома. Странно. Я ведь читал личное дело Евангелины. И даже не запомнил, что мы с ней почти соседи. Это ведь не просто один район. От ее дома до моего каких-то семь минут неспешным шагом через дворы. Да если бы дома стояли повернуты друг к другу и не приходилось бы их обходить, то на дорогу я потратил бы и того меньше. Даже смешно.
Пока шел домой. Поднимался на свой десятый этаж. Переодевался. Все думал и никак не мог понять, что же такое особенное в Ромке? В его маме? Почему рядом с ними мне неожиданно стало легче дышать?! И предательское сердце… Дрогнуло ведь. Черт подери! Замерло на мгновение и сорвалось в бег. Сначала, когда увидел огромные серые глаза, наполненные тревогой и блестящие от слез. А потом, когда понял, что Ева может упасть.
Прокручивая снова и снова в голове эти мгновения, пытался разобраться, что же произошло? Почему именно они вызвали такую реакцию?
С Евой мы вместе проработали чуть более месяца. Она каждый день была рядом. Заходила в мой кабинет. Что-то говорила. Делала свою работу. Я же ее не видел.
Помню, что постоянно ходит в брючных костюмах. А вот, например, надевает ли она под пиджаки рубашки – не обращал внимание. Помню, что всегда была вежливой и четко отвечала на поставленные вопросы. Но в памяти совершенно нет воспоминаний о ее голосе. Какой он? Тихий и спокойный? Мелодичный? Заикающийся? Каждый день общаться с человеком, обсуждать рабочие моменты и так мало на самом деле замечать его. Как такое возможно?
Я ведь не урод. Да, меня не интересуют женщины, кроме Лизы, но не до такой же степени, чтобы даже лица не запомнить. Тем более – лица своей же помощницы!
Я ведь ее, и правда, не узнал сегодня. Подумать только, вспомнить Еву мне помогли не ее огромные глаза. Не то, что она назвала меня по имени, и даже не цвет волос. Да я вообще был уверен, что у Евы блеклые светлые волосы. Ни блондинка, ни шатенка. Так, мышка офисная. Как же я ошибался. Узнать девушку мне помогла родинка на ее правом запястье. Ничего особенного, небольшое темное пятнышко рядом с косточкой. Я его запомнил-то только потому, что однажды Евангелина неосторожно посадила кофейное пятно на рукав светло-серого пиджака.
В тот день я ее загонял с распечатками таблиц. Все что-то менял. Пытался довести до идеала. И тут это пятно. Ева протягивала мне папку, взгляд цеплялся за рукав. Тот, естественно, задирался, обнажая узкое запястье. С родинкой. Почему-то из всего дня мне лучше всего запомнилась именно родинка. Не то, как показывал таблицы Иванычу. Ни обсуждение проделанной работы. Я даже не помню, что начальник говорил по поводу тех таблиц. А ведь это было первое важное событие на новой должности. Отчет о работе отдела. Иваныч точно что-то говорил. Не мог не сказать. Только нашу с ним встречу я не помню, а родинку Евы – да.