Изгой - стр. 5
– Правильно, – согласился Рудаков, растягиваясь на своей койке. – Спокойной ночи, Дима.
– Спокойной ночи... дружище!
Засыпал я с чувством некоторого удовлетворения, поскольку нашел правильный ответ на давно мучивший меня вопрос...
Глава II
Вечер следующего дня ознаменовался обильным снегопадом и свирепым северным ветром. За окном сплошное белое марево да глухие завывания разбушевавшейся стихии. Не лучшее время для прогулки, но для побега – в самый раз!
Вечерний обход возглавлял лично полковник Федулин. В хрустящем, накрахмаленном халате, с сильно помятой рожей и с густым пивным духом изо рта (видимо, «оттягивался» после вчерашнего).
– Ты неплохо отъелся, «кролик», – ощупав мои мышцы, осклабился главврач и добавил, гнусно хихикнув: – Завтра утром начнем «лечебные» процедуры. Из тебя, Корсаков, получится отличный зомби... Из тебя тоже, – словно спохватившись, бросил он майору, которого осматривал другой врач. Вскоре после их ухода в палате появился Николай с туго набитой спортивной сумкой в руке. Прапорщик Соколов был приземистым мужчиной атлетического телосложения, с плоским лицом, бесцветными глазами и «стертыми» ушами профессионального борца. Невзирая на предстоящее нам мероприятие (мягко говоря, небезопасное) и резкую перемену во всей его жизни, Николай выглядел абсолютно спокойным. Даже, как мне показалось, чуть-чуть веселым.
– Переодевайтесь, – расстегнув на сумке «молнию», предложил он.
Внутри оказались две пары джинсов, два пары обуви, две рубашки и два серых свитера машинной вязки. Каждый комплект в отдельной, целлофановой упаковке.
– Я специально подобрал по размерам, – пояснил прапорщик. – Вот твой, а вот твой. Документы и деньги в карманах штанов. А вот, Виталий, обещанный ствол, – он протянул майору новенький «ПСС»[1]. – Больничные пижамы кладите в сумку. Быстрее, ребята! Я не могу здесь долго задерживаться!
– А верхняя одежда? На улице-то мороз! – с глупым видом пробормотал я.
– В машине, – скользнув по мне насмешливым взглядом, лаконично пояснил Соколов и вновь поторопил: – Давайте шевелитесь, времени в обрез!!!
Когда он ушел, мы с Рудаковым улеглись на койки и укрылись до подбородков тонкими казенными одеялами.
– Ты как, в норме? – заботливо спросил Виталий.
– Ноги будто ватные, и голова кружится, – пожаловался я. – Вероятно, на нервной почве. Поломали меня капитально!
– Ничего, на свободе восстановишься!
– Дай-то Бог...
Прошло около двух часов. Ветер на дворе не ослабевал и яростно ломился в залепленные снегом оконные стекла. Под батареей парового отопления нахально шуршали тараканы. Из соседней палаты доносились злобные, постепенно усиливающиеся вопли. Со слов Рудакова я знал, что там содержался в «одиночке» отставной генерал госбезопасности Павленко. В прошлом крупнейший специалист по допросам с пристрастием, любимчик Берии, лишь чудом не репрессированный вместе с опальным покровителем и ухитрившийся благополучно дотянуть до персональной пенсии. Впрочем, выйдя на заслуженный отдых, старый палач вскоре свихнулся, заподозрил в шпионаже собственную жену, запытал ее до смерти и в результате переселился в закрытую спецпсихушку ФСБ. На постоянное место жительства. Бесновался он часто, примерно два раза в сутки, и обязательно получал от санитаров по шее. Но сегодня генерала почему-то не трогали.