Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать (сборник) - стр. 15
Правда, иногда к телефону никто не подходил. Федоров и Егоров, выпивая (перейдя при этом на коньяк, который Егоров принес из машины), говорили меж собой, что, может быть, как раз того, кто знает про смысл жизни, нет дома, шляется где-нибудь. Всегда так! – нужен человек, а его нет на месте. Егоров по несколько раз вызывает не отвечающий номер, подолгу слушает гудки.
– Сволочь! Где его носит? Люди дома должны быть! – сердится Егоров.
– Может, он просто заболел и в больнице, – успокаивает его Федоров.
– Разве что, – смягчается Егоров. – Твоя очередь крутить.
– А вдруг никто не знает?
– Не может быть! – не хочет допустить этого Егоров. – Кто-то должен знать! Хоть кто-то – должен! Крути!
17 сентября 1993
Часы
Касьянов терпеть не мог часов.
Его раздражало: только отвлечешься, забудешься, глянешь на часы, а там уж целый час прошел.
Он старался не глядеть на часы.
И вот, кажется, существует совсем как нормальный человек, становится ему почти легко и свободно, но словно бес нашептывает ему: глянь на часы-то, глянь! Он глянет, а там за полночь уже, спать давно пора – в то время как он только-только разжился, разохотился.
И не то чтобы он что-то важное делал, он, в общем-то, ничего, собственно, и не делал, и, тем не менее, время уходило, убегало, утекало прямо на глазах.
Он перестал носить наручные часы, и его выводило из себя, когда его спрашивали, который час.
– А вам зачем? – невежливо отвечал он. – Зачем вам-то? Может, вам и не надо время знать, а просто так спрашиваете? А если и надо, то вам же хуже, потому что всегда оказывается, что времени больше или меньше, чем вы предполагали. И если уж вам так необходимо знать точное время, то носите часы и не приставайте к людям, не отнимайте у них этим самым это самое время. Что же касается часов, то я их не ношу!
Но дома у него был-таки будильник, чтобы не проспать на работу, потому что хотя он ничего и не делал, но на работу ходил. Дома у него было еще радио (на работе тоже), был телевизор – и все эти устройства и механизмы постоянно напоминали о времени. «Местное время восемь часов тридцать минут!» – злорадно говорила дикторша то и дело. «Чтоб ты подавилась!» – сулил ей всякий раз Касьянов.
А был он, несмотря на то, что жил, как вы сами понимаете, в Саратове, абсолютно непьющий человек. Это даже непонятно почему и доискиваться причин не хочется, да и зачем время тратить. Не пил – и все тут.
И вот однажды он выпил.
Как-то вот так случайно произошло, как-то машинально получилось: взял да и выпил. Выпил первую рюмку и посмотрел на будильник. И – ничего. Выпил еще четыре рюмки – опять на будильник. Два часа прошло. А в нем ни злости, ни раздражения. Бутылку выпил – четыре часа прошло, а ему хоть бы хны, ничуть не печалится!