Избранный - стр. 6
Во время всего монолога Рыбкин втайне любовался собой, а закончив, выдохнул, ожидая, какой эффект произведет его рассказ. Верстальщицы похихикали. Пирожков усмехнулся, а Климов, казалось, думал о своем. Он знал эту историю. Стаська ее вчера уже ему рассказывал. И теперь он не видел в ней ничего смешного.
Климов поднялся первым, шутливо в знак перемирия поцеловал руки верстальщицам, крепко потряс ладони приятелям и покинул тесный круг коллег, привычных, но не очень надежных.
Сегодня я наконец понял, что заставляет людей жить, что заставляет их тратить такие неимоверные усилия, идти на такие огромные жертвы, чтобы длить это бессмысленное существование тела. Это так, в сущности, странно! Зачем людям так цепляться за жизнь? Ведь она несет одни проблемы. К чему держаться за каждый лишний день, будто ты можешь сделать нечто, побеждающее смерть? Где кроется причина этого вечного движения, этого бесконечного безумия, которое все равно обрывается? Пока я жил, я не мог даже и догадываться об этой причине. Я так же, как все, ценил свою бренность, культивировал ее. Теперь, когда я для всех умер, кое-что видится по-иному. Нас заставляет жить только одно – страх. Именно он отравляет нашу жизнь и побуждает к действию. Страх перед тем, что мы не сможем быть такими, как все, заставляет совершить первое грехопадения, а потом похваляться перед другими, словно давая им знак – я такой же! А может быть, и чуть лучше вас. Страх заставляет нас, толкаясь и бранясь, ползти по социальной лестнице, сулящей иллюзорную защищенность. Он понуждает нас работать, зарабатывать деньги, любить не тех и делать не то. Страх умерщвляет нас тогда, когда свет истины скрыт от нас дальше всего, а мы самонадеянно убеждены, что прожили жизнь достойно. Неужели стоит жить для того, чтобы на похоронах тебя похвалили? Страх перед будущим способны победить только единицы. И только они по-настоящему счастливы. Их счастье – единственное бессмертие для смертных.
4
Климова вполне можно было назвать счастливчиком. Действительно, ему повезло, как везло в его время далеко не всем. Приехав в Москву в двадцать лет, после армии, он без всякого блата поступил в Московский лингвистический университет, закончил его с отличием и вскоре стал одним из самых востребованных журналистов-международников, специалистом по франкоязычным странам. С работой не возникало никаких проблем, он мог выбрать, что ему больше по вкусу. Несколько лет назад обзавелся своим собственным жильем в одном из престижных районов, что сразу перевело его в разряд завидных женихов. И когда он говорил, что его хобби – холостяцкая жизнь, девицы из редакции начинали смотреть на него все более влажно, давая понять, что воспринимают это как неудачную шутку. В деньгах он не нуждался. Заработков вполне хватало на безбедную жизнь, на неплохую машину да и вообще на все, чтобы удовлетворить житейские запросы.