Избранный - стр. 23
Только поняв, что нельзя ни на секунду задумываться о тех, кто будет тебя читать, только исключив даже малую долю духовной конъюнктуры, неизбежной в любом читающем и образованном хоть мало-мальски обществе, можно испытать настоящее счастье творчества.
Я говорю об этом с такой легкостью, потому что никогда не писал книг. Но чем больше длится мое одиночество, тем сильнее я понимаю, сколько мишуры блестит в нашей жизни оттого, что мы беспрерывно размышляем о том, как выглядели и будем выглядеть в глазах других. Вокруг писателя выстроена целая цепь зеркал, и он не может никуда спрятаться от своего отражения. Самые лучшие разбивают зеркала. Но это очень опасно и очень больно. Только живя для себя и собой, только бесконечно совершенствуя дух, можно заниматься творчеством, пытаться создать свой мир. Только бесконечно углубляясь в свой текст, можно рассчитывать на то, что кто-то когда-нибудь прочтет его с горением внутри, а не ради моды и приличия. А лучше всего, чтобы этот текст остался для читателя анонимным. Быть прочитанным, узнанным, но неизвестным… Впрочем, процесс самосовершенствования, как и все в мире, рано или поздно приводит в тупик. Кто-то надеется и уповает на жизнь после смерти и от этого безмерно доволен собой. Но он, бедняга, и не подозревает – это другая жизнь. Там все заново. Там сожжены все книги.
12
Фамилии в России даются людям не случайно. Это только кажется, что фамилии не выбирают. Люди, само собой, не выбирают себе фамилии, они получают их в нагрузку к жизни с первого часа земного существования. Но кто-то же распоряжается всем этим фонетическим и смысловым богатством? В жизни ничего нет случайного. И фамилии – то же не случайность. Они – это не просто опознавательный знак, в них целая гамма ощущений, сонм ассоциаций и предположений о владельце. В старых пьесах авторы в париках использовали говорящие фамилия. Это было своеобразным шиком, знаком качества и отличия. Прочитаешь в перечне действующих лиц такую фамилию, и сразу станет ясно, что за персонаж будет действовать. И уже не бывать Дуракову мудрецом, а Подлецову – честным человеком. Законы жанра нерушимы. В жизни все не так, в ней все сложнее:
сам человек к своей фамилии что-то добавляет, прославляет ее (как сказали бы те, кому не чужд пафос), озвучивает ее, оркеструет, наполняет узнаваемым содержанием. А сколько вырастает заблуждений из-за фамилий! Услышит человек что-нибудь неблагозвучное и расхочется ему с обладателем этих опознавательных диссонансов знакомиться и будет невдомек, что скрывается за диссонансами дивной духовной красоты создание. В общем, обращайте внимание на фамилии, господа! Не отмахивайтесь от них. Это тайна человека, ключ к его родословной и генетическому коду. И всегда представляйте того далекого безымянного предка по мужской линии вашего визави, который получил сначала прозвище, а уж после дети стали носить его как родовой опознавательный знак. Почему человек получал то или иное прозвище? Да уж, конечно, не случайно. Бойтесь тех, кто берет псевдоним. Они что-то хотят скрыть от всех, боятся быть узнанными в самой сокровенной своей древней ипостаси. Кстати, женщины, когда после замужества берут фамилию мужа, тем самым дают понять, что теперь принадлежат другому древу, начинают питаться другой древней энергией… Это для них важнее верности и благополучия. Это знак соединения на века. Те же, кто оставляет свою фамилию в браке, очень привязаны к своей родовой тайне. Их тайна сильнее и страшнее тайны история рода супруга, а значит, в итоге станет сильнее любви.