Избранные труды. Том 3. Уголовная политология. Сравнительное и международное право - стр. 86
В принципе значимо, что эти проблемы выводятся за пределы цеховых разбирательств, ведущихся процессуалистами, и ставятся на более высоком с точки зрения подхода уровне, как бы «над схваткой». В. Н. Кудрявцев расчленяет проблему и выделяет позитивные и негативные стороны состязательного процесса, сделки с правосудием, эффективности процесса в целом.
В итоге сформированы исходные данные для обсуждения уже на новой основе проблем уголовного преследования, достижения действительного баланса целей уголовного судопроизводства. Это крайне важно, ибо и до сих пор неизвестно, почему смена старого УПК на новый, вызвавшая столь бурную критику и со стороны теоретиков, и со стороны практиков, не привела к заметному росту оправдательных приговоров, не повысила доверие к суду. Вероятно, что-то в механизме права оказывается сильнее и материально-правовой нормы, и процедуры. Возможно, традиция бьет порядок. Возможно, его бьют внеправовые сигналы.
Но хотелось бы особо указать на жесткий и четко сформулированный вывод В. Н. Кудрявцева по другому, быть может, еще более важному вопросу. Он гласит: «Любой самосуд – очевидное порождение слабости государственных правоохранительных органов, их неэффективности… Что касается другого вида этих противозаконных акций (при тайном участии государства), то здесь четко просматривается стратегия и тактика антинародных режимов. Самосуды, тайная и “теневая юстиция” давно осуждены международным сообществом и должны быть полностью исключены из жизни современного социума» (с. 121). Хотелось бы, чтобы эти слова авторитетнейшего юриста вразумили вдруг появившихся у нас сторонников различных ультраэкстравагантных мер борьбы с преступностью.
В. Наказание. Ему посвящено несколько глав книги, поскольку В. Н. Кудрявцев исходит из того, что наказание охватывает собой применение различных стратегий. Этот блок глав относится, на мой, во всяком случае, взгляд, к числу лучших в книге и, возможно, в российской правовой литературе вообще. Рассмотрение вопросов наказания, вероятно, имеет свои недостатки, но в целом здесь складывается теория понимания и оптимизации этого столь противоречивого социального феномена.
Автор вначале оценивает существующие в литературе теории наказания, исходя из наиболее распространенного в европейской литературе их подразделения на абсолютные, относительные, т. е. целевые или утилитарные, и признаваемые сейчас в наибольшей степени смешанные теории наказания, конкретизируя их через анализ целей, общественное сознание, в котором отражаются и собственно наказание, и его цели. Кажется наиболее интересным, однако, рассмотрение наказания в психологическом и педагогическом аспектах. Вот здесь ярко проявляется заслуживающая всяческого одобрения логика работы. Она такова. Владимир Николаевич элегантно и лаконично вскрывает природу наказания и на этой основе делает вывод: «Наказание, применяемое в самых разных формах не одну тысячу лет, так и не привело к заметному сдвигу в динамике преступлений. Тем самым оно, хотя и косвенным образом, показало свою неэффективность, мягче говоря – далеко не полную эффективность» (с. 138). Вывод, кажется, пессимистичный. Но он вовсе не влечет отказ от применения наказания. Напротив, далее осуществляется предметный, основанный на богатом материале анализ различных стратегий наказания и поиск средств их оптимизации, вплоть до рекомендаций использования отдельных технологий и тактик.