Избранные произведения. Том 1 - стр. 14
Ход вроде бы за ним. Не тратить же его на перепалку с новоявленной Катариной. Надо срочно сменить пластинку. И собеседника:
– А ты пригласил свою подругу отправиться с нами в путешествие?
– Да разве она согласится, – сокрушённо ответил привыкший к отказам ухажёр.
– Что ещё за путешествие?
Кажется, рыбка клюёт! Однако играть надо по её правилам:
– Мы собираемся завтра съездить на велосипедах к Чёрному морю и вечером вернуться.
– Если в Сочи или Ялту, я ещё подумаю. В Анапу и «Артек» можете не стараться: уже не девочка.
– Мы собираемся в Варну, на Золотые Пески.
– Увы, у меня кончилась виза.
– Визу я беру на себя.
Ага, попалась! На каждую Катарину есть свой Петруччо.
– Хорошо, но при условии, что мне на себя брать ничего не придётся. Толстокожий Валера истолковал ответ на бытовой лад:
– Конечно, Леночка. Твоё дело только крутить педали своими восхитительными ножками. Мы и накормим, и напоим, и техническое обслуживание обеспечим.
– Значит, на юг?
– На север, – глубоко вздохнув, ответил Валера.
– Ладно. Но не завтра, а послезавтра. Завтра не могу.
– Хорошо, – согласился приятель сразу за двоих. – Отъезд в девять ноль-ноль от моего дома.
Мог бы и спросить! Впрочем, какая разница: днём раньше, днём позже… Главное, что втроём.
– Нет, от моего, – поставила точку Лена.
За очередным завтраком Эмма Леопольдовна попросила помочь ей разобрать чердак:
– Павлу Николаевичу туда уже не забраться, а мне одной тяжело ворочать накопившиеся годами залежи.
Всеволод сразу догадался, что эта просьба тоже имеет двойной смысл. И не ошибся.
– Молодая хозяйка, с которой, я надеюсь, вы меня скоро познакомите, может не придать значения ценности и назначению некоторых предметов и совершить непоправимую ошибку. Новая метла не просто метёт по-новому – она имеет обыкновение выметать вместе с лишним и нужное, – начала издалека Эмма Леопольдовна. – Давайте вместе на трезвую голову устроим ревизию этого склада.
Оказалось, что на чердаке скопилась домашняя утварь нескольких поколений. Обычно такое выкапывается из земли. Здесь же эпохи слоились не вглубь, а ввысь.
От родителей бабушки, перешедших в мир иной вскоре после революции, остался сундучок. Не сундучок даже, а сундучище! Сева видел его и раньше, в раннем детстве, но никогда не заглядывал внутрь. Да и не смог бы при всём желании: на кованой крышке всегда висело два здоровенных замка. В сочетании с выпиравшей посреди ручкой от ремня, которым было поперёк перехвачено это вместилище старья, они напоминали два закрытых глаза с вытянутым носом. Такое зрелище всегда пугало ребёнка, и он не испытывал поэтому никакого любопытства к содержимому.