Избранное. Том 1 - стр. 35

Продавались моторные лодки. Это было для меня верхом восторга. У нас были свои весельные плоскодонки на Самарке. Но здесь были красавицы: деревянные, большие, с высоким килем, изящные.

Я ходил по рынку и смотрел торговые ряды. На голове у меня была совершенно замечательная фуражка, сшитая сельским дядей Васей-шапочником. Он жил через один дом от нас и всю жизнь шил шапки и кепки из разного материала: мерлушки, сукна, хрома. Это был зажиточный человек. Я говорю так уверенно только потому, что когда моей маме надо было подзанять денег, а это бывало часто, то она всегда обращалась к тете Маше, жене дяди Васи-шапочника. Так вот, этот дядя Вася сшил мне фуражку из шкурок суслика. Если мех суслика хорошо просушен, то он очень красивый, мягкий. Причем сшил кепку большую, с огромным козырьком. И вот эту красоту у меня украли. Я зазевался, отвлекся и у меня ее с головы просто сняли. Обидно было до слез. И не столько было жалко фуражки, сколько досадно за свое ротозейство. Я даже не почувствовал, как ее сорвали. Надо было это не только бабке объяснить, но и на селе, ведь об этом все будут знать. Мне очень обидно было прослыть ротозеем и недотепой.

Вообще интересны сами обстоятельства, при которых возникла возможность шить шапки из шкурок сусликов. В начале пятидесятых годов этих зверьков на колхозных полях в окрестностях села было очень много. Они были настолько многочисленны, что, выехав за село, можно было вдоль дороги увидеть слева и справа враз несколько пушистых юрких комочков. Они наносили посевам урон, и местные власти приветствовали тех, кто отлавливал этих зверьков. За каждого пойманного суслика платили мукой, но по желанию и деньгами. Шкурка, по-моему, тогда стоила шесть копеек. Заманчиво было сдать шкурку в «Заготсырье» и получить свои звонкие монеты. Дело можно было поставить на индустриальную технологию и немного заработать. Вот мои дядьки – Алексей и Сергей – и поставили это дело на конвейер. Каким образом?

Началось, помню, все красиво и празднично. Я проснулся в один из воскресных дней от ароматнейшего запаха пирожков с картошкой. Бабушка почему-то делала пирожки всегда очень большие, это я запомнил на всю жизнь. Они были очень вкусны с холодным молоком. Когда я встал, то в горнице увидел два совершенно новых велосипеда Пензенской фабрики. Два мужских велосипеда. У нас был один трофейный немецкий велосипед, дамский. Эти новые велосипеды, как живые существа, стояли у окна. Оказалось, что мои дядья, решив начать промысел на сусликов, приобрели для этих целей технику. И действительно, промысел пошел удачно. На велосипедах мы объезжали поля, беря с собой капканы. Брали еще в метр высотой гибкие прутики, на конце каждого из которых привязано было гусиное перо. Технология была проста: около каждой сусляной норы ставился капкан и привязывался к этому прутику. Выставлялось тридцать-сорок капканов. Потом мы уезжали, а перед обедом возвращались в поле и обходили капканы, собирая добычу. Мы легко отыскивали капканы, ибо прутики с белыми гусиными перьями были видны издалека. Каждый раз с солидным уловом возвращались домой. Быстро начинали снимать шкурки, выделывать. Все было организовано как на солидном предприятии, с техникой и своей технологией. Велосипед был тогда серьезным механизмом. Он был неприхотлив и надежен в сельской местности. Потом был куплен мотоцикл, но он так и не прижился: то карбюратор, то еще какая-нибудь система барахлила. С бензином проблема. Керосин был, а вот бензин не всегда…