Избранное. Теология культуры - стр. 62

Каждое личное существование уникально, говорит Ясперс: «Мы совершенно незаменимы. Мы – не просто фрагменты всеобщего Бытия»[45]. Хайдеггер говорит о «Jemeinigkeit» личного существования, т. е. о его принадлежности мне и никому более[46]. Жизнь людей протекает обычно в повседневных переживаниях; за разговорами и действиями они скрывают свой подлинный внутренний личностный опыт. Но совесть, вина, подверженность смерти находят место в нашей душе лишь в ситуации внутреннего одиночества. Смерть другого человека как объективное событие не имеет ничего общего с нашим глубоко личным отношением к собственной смерти. Ницше восхваляет как высший тип человека того, кто одинок и обособлен не только от массы, но и от ему подобных. Оценка среднего человека у Ницше точно такая же, как у Хайдеггера и Ясперса. Кьеркегор заходит еще дальше, делая акцент на опыте внутреннего переживания одиночества человека перед Богом. Все объективное и универсальное имеет для него лишь один смысл: бегства от морального выбора, перед которым стоит каждый человек.

Фейербах и Маркс отличаются в этом вопросе от других философов существования. Фейербах делает очень глубокое замечание по поводу одиночества: «Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и Ты»[47]. Философия Я-Ты оказала колоссальное влияние на современную немецкую теологию, начиная с Бубера и Гризебаха. Но возникает вопрос: чем заменить внутреннее одиночество? Без такой альтернативы взаимоотношения Я-Ты остаются лишь формой. Это подразумевается в критике Фейербаха Марксом за то, что тот знает лишь человека как абстракцию и человека как индивида, но не человека как социальное существо. Сам Маркс видел только этого социального человека. Но он открыл здесь отчуждение человека, которое есть отчуждение не только от самого себя, но и от любого другого человека. Для него одиночество возникает из современных исторических условий, которые необходимо изменить. Но борьба во имя того, чтобы воссоздать в пролетариате истинную гуманность, привела в действительности не к «общности», но к «солидарности» – отношению, которое все еще является внешним и остается символом человеческого отчуждения.

У всех экзистенциальных философов налицо эта утрата общности, которая провоцирует к бегству от объективного мира. Лишь в том мире, который Гераклит назвал «общим миром, в котором мы проживаем наши жизни», возможна подлинная общность между людьми. Если этот мир исчезает или становится нестерпимым, индивидуум обращается к опыту своего уединенного внутреннего переживания и уходит во внутренний мир, где он вынужден предаваться мечтаниям, что еще больше изолирует его от действительного мира, пусть даже его объективные знания о внешнем мире весьма обширны. Таков социальный фон философии человеческого существования.