Избранное - стр. 117
Степан, кряхтя, поднес статую к деду, тот заглянул в каменное лицо.
– Она! – авторитетно сказал дед. – А может, и не она… Та была брунетка, а эта вся белая…
– Замолчите все! – крикнул взволнованный Федяшев. – Не смейте оскорблять своими домыслами сие небесное создание! Она такова, какой ее вижу я! И вам того увидеть не дано! Отдай, Степан!
Федяшев схватил статую и попытался поднять на вытянутых руках, но, не удержав, рухнул на ступеньки, придавленный ее тяжестью…
Очнулся Федяшев на диване, в своем кабинете. Голова его была забинтована. Рядом хлопотала Федосья Ивановна, ставя на столик микстуры и липовый чай.
– Ну как, милый, отходишь?
Федяшев застонал и попытался приподняться:
– Где она? Где?!!
– Да вот же… Господи! Что с ней станется…
Только тут Федяшев увидел, что его обожаемая статуя уже находится в кабинете, в углу. Правда, местами она потрескалась, а правая рука и вовсе отвалилась.
Возле статуи возились Степан и Фимка, прилаживая отлетевшую руку…
– На штырь надо посадить! – сказал Степан. – Глиной замазать. А потом – алебастром… Ре бена геста – делать так делать!
– Уйдите! – взмолился Федяшев. – Не мучайте меня!
Дворовые смутились:
– Да мы чего, барин… Мы как лучше…
Степан и Фимка робко двинулись к выходу.
– Руку-то оставьте, ироды! – крикнула тетушка.
Степан испуганно положил мраморную руку на столик:
– Прощенья просим! Тут гончара надо. Он враз новую слепит.
– И вы, тетушка, ступайте! – попросил Федяшев. – Оставьте нас одних.
– Кого «нас»? – Тетушка перекрестилась. – Совсем ты головой ушибся, Алексис… Скорей бы доктор ехал.
К вечеру из города приехал доктор. Толстенький господин в засаленном парике и круглых очках. Он был слегка навеселе.
Осмотрел больного, как умел, проверил рефлексы.
– Ну что же-с! – сказал он. – Ребра, слава господу, повреждений не имеют-с, а голова – предмет темный и исследованию не подлежит. Завязать да лежать!
– Мудро! – закивала Федосья Ивановна, накрывая маленький столик и ставя на нем графинчик. – Отужинать просим чем бог послал.
– Отужинать можно, – согласился доктор. – Если доктор сыт, так и больному легче… – Он пропустил рюмку и с аппетитом разгрыз зеленый огурец…
Федяшев прикрыл глаза и печально вздохнул.
– Ипохондрией мается, – пояснила тетушка.
– Вижу! – сказал доктор и снова налил рюмку. – Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении…Тут медицина знает разные средства… Вот, к примеру, это… – Он поднял наполненную рюмку.
– Не принимает! – вздохнула тетушка.
– Стало быть, запустили болезнь, – покачал головой доктор и выпил. – Еще есть другой способ: закаливание души путем опускания тела в прорубь…