Избранное - стр. 4
– Да, и это тоже, – подтвердил Сергий. – Отвернулся русский народ от Бога, и Бог от него отвернулся. И сколько несчастий пало на голову народа из-за гордыни правителей! Но поворачивается народ к Богу и Бог к народу русскому. А что сейчас творится на Руси нашей? Татары такого не позволяли, что этот русский на престоле русском же затеял. Но всё воздастся по заслугам его.
– Он украинец, – осмелился возразить Никодим, понял, что Сергий говорит о Хрущёве.
– Нехорошее это слово. Не нравится оно мне. От лукавого оно. Кто себя будет величать «окраинцем»?
Сергий посмотрел на Никодима с сочувствием и сказал:
– А ты, чадушко, не скучаешь по Лавре? Там сейчас просфоры испекли.
И Никодим почувствовал запах свежеиспечённого хлеба.
– Отведай, чадушко.
С этими словами Сергий протянул Никодиму просфору. Он взял её. Она была горячая и мягкая.
– Ешь, чадушко.
Никодим ел и с каждым куском блаженное тепло разливалось по телу, сознание осветлялось и улетало куда-то в высь горнюю.
Врач с медбратом вошёл в палату. На койке лежал с закрытыми глазами монах Никодим, он же зек Осип Седов и лицо у него было спокойное и умиротворённое.
– Помер, – констатировал врач. – Пошлите там кого за носилками.
Вскоре медбрат привёл двух хмурых небритых зека с носилками.
– Забирайте, – кивнул на монаха врач.
Монах вдруг открыл глаза, вздохнул, поднялся и сел на койке, свесив голые ноги.
Зеки вытаращили испуганные глаза и выронили носилки. Медбрат побледнел.
– Господи, – сказал врач и прижался к стене.
– Что, Бога вспомнил? – спросил Никодим. – То хорошо, чадо.
Врач, справившись с собой, молча подошёл к Никодиму, положил руку на лоб, потом вытащил стетоскоп, стал слушать лёгкие.
– Жара нет, хрипов в лёгких нет. Невероятно, – произнёс растерянно. – Абсолютно здоров!
– Тогда одежду мою принесите, – спокойно сказал монах.
– И завтрак, – добавил врач. – Что ж, Осип Игнатьевич, ещё месяц на зоне и на поселение. Там полегче будет.
– С Господом везде легко.
26 марта 2019 г.
Кошечка
Девушка с улицы вошла в открытые двери храма, прошла притвор и
робко, приоткрыв массивные двери, из притвора заглянула в наос – центральную часть храма. По ней было видно, что здесь она первый раз. Может быть, и была когда-то, но одна, по собственной инициативе точно первый раз. Она храбро шагнула через порог, огляделась. Таинственный полумрак, горят свечи. Службы не было. Девушка растерянно смотрела по сторонам, не зная, что делать, к кому подойти. Зато её заметили пожилые женщины, стоявшие у прилавка с иконами и свечами, то ли работники храма, то ли просто прихожане, что постоянно находятся в церкви. На девушку зашикали: