Избач - стр. 6
– Думаю, за корытом она и наведывалася, – заключила Манефа, вернувшись в сарай. – Теперича сплетня пойдет по деревне… скоком, лётом… Будто я прячу хахаля в ее сарайке. А где сундук-то?
Федор отодвинул пару досок, показал.
– Ежели она щас ГПУшников приведет? – поинтересовался, задвигая доски обратно. – Что тогда?
– Из ГПУшников я окромя Еремина никого не знаю. А он уж, поди, в аду давно сковородку языком шараборит… Ты его за каку-то пуговицу пристрелил.
Федору пришлось рассказать, из-за чего повесилась Варвара, как потом пуговицу обнаружил в доме, а потом такие же – на гимнастерке Еремина.
– Ну да, ну да, – закивала Манефа. – Як тому, что нет больше в деревне ГПУшников, некому за порядком следить. Однако сундук лучше спрятать где-нибудь на огороде. Аль в доме, в голбце али на чердаке.
Разговаривая с ней, Федор старался не смотреть ей в глаза, испытывая неловкость за то, что произошло между ними. Манефа это почувствовала, подошла к нему, повернула голову к себе:
– Эй, хватит отворачиваться?
Федор посмотрел в ее уставшие глаза. Почему ее в деревне считали умалишенной? Доведена баба до крайности. Мужа убили, дом сожгли… Любая бы на ее месте такой стала. А ты ее обогрей да приласкай – сразу узнаешь, сколько в ней любви нерастраченной.
– Чо было, то было, я не жалею… а ты? – прошептали ее губы.
– И я… это… ни о чем.
– Вот и ладненько! Вот и поговорили. – Она снова прильнула к окну. – Емельяновна понесла сплетню бабам. Пойду-ка и я послушаю. Может, пропитание како-нибудь раздобуду.
С этими словами Манефа ушла, а Федор достал сундук из-под досок, задумался: кого ему бояться? Еремина нет в живых, Кныш еще не оправился после ранения. Разве что Гимаев? У того без Федора дел невпроворот. Один сгоревший амбар чего стоит! Остальным он не враг, не должны его так уж люто ненавидеть.
Не в банду же снова ему подаваться! Да и где она сейчас, эта банда?! Что от нее осталось?
Достал пистолет, перезарядил.
Потом выглянул в окно и увидел, что дверь из дома в огород приоткрыта. «Это мне и надо!» – подумал, спрятал пистолет за поясом и потащился с сундуком к выходу. Пока волок его от сарая до той самой двери, казалось, вся деревня на него смотрит и посмеивается.
В сенях первое, что бросилась в глаза – лестница на чердак. Эх, только бы сил хватило! Ступеньки хлипкие, скользкие, одна треснула, Федор крякнул от боли. Уже на чердаке задрал штанину и разглядел несколько царапин. Мелочь. Главное – сундук наверху! Осталось замаскировать его сеном, соломой, досками, старыми мережами. Всего этого барахла на чердаке у Емельяновны достаточно.