Избач - стр. 38
– Обожди! Помирать нам рановато ишшо. Хватит разговоров. Я брошу тебе нож, укройся как-то, чтоб не пораниться. Постарайся веревку перерезать. Если повезет, решетку сорвем к чертовой матери. А дальше – как бог даст.
Глаза Федора начали привыкать к темноте, он разглядел в дальнем углу что-то темное. Нож удачно приземлился возле пленника. Вскоре веревка была перерезана, Петр Лубнин с трудом приковылял к решетке.
– Вот что, Федор, – задыхаясь, прохрипел он. – Меня схватили, когда возвращался от брата Нестора… Нестор Борода, запомни. Ему обязательно надо передать… Он ждет. Это на тот случай, если меня убьют… Ну, или сам я загнусь… Все зерно, что из амбара вывезли, спрятано у него, на хуторе у Гнилой Пади. Нестор покажет, где… Сарай надо сжечь… Вместе с зерном. Этот ГПУ-шник меня пытает насчет главаря банды… А главного не знает. Про зерно-то!
От услышанного у Федора в животе все перевернулось: урожай, собранный с таким трудом, вывезенный из амбара, гниет в каких-то трех верстах от Огурдино, и никто об этом не знает. Ни одна живая душа!
– Нестор надежный мужик, – продолжал сипеть, надрываясь, Петр. – Все поймет с полуслова, ему только скажи. Сделает, как надо. Нестор Борода – у него прозвище такое, такой бороды, как у него, ни у кого нет. Но – это если я не выживу. Ты – мужик надежный, я знаю… Да, вот еще что… Покажешь Нестору вот это.
Из темноты высунулась жилистая рука. В свете растущей луны Федор увидел причудливую фигурку солдатика. Вскоре эта же рука передала обратно нож.
Петр продолжал сипеть, кашлять и плеваться, а в голове Федора засела мысль: может, не стоит освобождать арестанта! Ведь сожгут зерно, как пить дать – как любил повторять Гришка Храп. Кому от этого станет легче? Федор был уверен – не ему, точно!
Больше всего на свете ему вдруг захотелось, чтобы Петр замолчал. Не мог он слышать его надрывное сипение. Он шикнул, приложив палец к губам, указав рукой, что кто-то приближается огородами.
Лубнин замолчал и исчез в темноте карцера. Федор положил солдатика в карман, закрепил веревку на решетке двойным узлом.
Вскоре он отчетливо различил постукивание копыт. Гнедунок легко перескакнул изгородь, словно и не было на нем наездницы по имени Дарья.
– Значит, так, – объяснил Федор девушке, закрепляя веревку на конском крупе. – Как вырвешь ее, решетку эту, сразу же перережь веревку, вот тебе нож… осторожно, он наточен. Бросай и скачи домой. Не забудь отрезать, иначе зацепишься за жердь – грохоту наделаешь! Коня в стойло, мешковину с копыт сними, и спать, как будто с самого вечера не просыпалась. Запомни!