Из жизни жен и любовниц - стр. 6
Оказывается, он в свои четырнадцать лет повзрослел настолько, что научился оперировать сложными словами и понятиями. Но главное, что он страдал и рассказал им с Денисом о своих страданиях. И получалось, что каждая минута, проведенная в квартире рядом с Денисом, который раздражал его буквально всем, причиняет ему боль, и он не знает, как поступить, что сделать, чтобы облегчить свое существование.
В тот день и Вероника была близка к истерике. Она смотрела то на Макса, раскрасневшегося, взмокшего, растрепанного и несчастного, выплевывавшего упреки и обвинения, то на Дениса, побледневшего и стиснувшего зубы, и понимала, что надо что-то сделать, чтобы весь этот кошмар кончился. Она даже представила себе, как идет в ванную и режет себе вены, но от представленного ей стало еще хуже. Что она этим докажет? Покалечит себя, позволит поставить себя на учет к психиатру, но самое ужасное – еще больше травмирует и без того ставшего очень нервным Макса.
Глаза ее в тот момент были полны слез, в теле дрожала каждая жилка, оно казалось слабым, хрупким. Она вдруг в какой-то момент поняла, что заболела. Что не может сдвинуться с места. Она оказалась в тупике, уткнувшись носом в воображаемый угол, такой ослепительно-белый, оштукатуренный и пахнущий влажным мелом. Влажным от ее слез, которым не было конца.
Да что в конце-то концов произошло? Ведь ничего такого, что могло бы довести подростка до такого состояния. Неужели это и есть та самая ревность мальчика к отчиму, о которой она так много читала, но к которой оказалась совершенно не готова?
Денис тем же вечером ушел. Собрался, взяв самое необходимое, сказал ей, что не хочет причинять боль Максу, ему, вероятно, нужно время для того, чтобы осознать, что мама вышла замуж, и ушел. Она, глядя ему в спину, перед тем как закрыть за ним дверь, хотела спросить: «Ты вернешься?» Но – не спросила. Почувствовала себя брошенной не только сыном, но и мужем. Вместо того чтобы успокоить ее, приласкать, как это бывало раньше, прижать к себе и сказать: «Мол, ничего, все утрясется, мы вместе все это переживем», – он ушел. И спина, которую она провожала взглядом, казалась ей тогда чужой. Пришел чужой мужчина, на два года стал ей родным, а потом, словно ему надоела эта роль, вновь стал для нее чужим.
– Ну и уходи, – проговорила она тихо, едва шевеля губами. Ее челюсть словно свело судорогой. Ей было так худо, что она плохо помнила, как вообще закончился этот день, этот вечер.
Спустя несколько минут ушел и Макс. Ушел – и не вернулся ночевать. Правда, позвонил, сказал, что заночует у Капитана. Капитан – было прозвище его лучшего друга, одноклассника Сергея Капитанова. Хорошая семья, родители – люди творческие, музыканты, вечно на гастролях… Неизвестно, чем подростки занимаются, пользуясь тем, что их не контролируют. Скорее всего, играют в свои компьютерные игры, погружаются в сказочные миры… Хотя, может, они курят и пьют пиво? От Макса в последнее время все чаще и чаше пахло табаком и алкоголем. Вернее, именно пивом.