Размер шрифта
-
+

Из жизни непродажных - стр. 5

То, что Ланка могла работать в свое удовольствие и ей никто не связывал крылья, было важно для Олега.

Было важно и то, что в его газете отсутствовали реклама и прочая ложь.

И все же… И все же вот уже пять лет, как его мучает вопрос: правильно ли он сделал, что принял Пашино предложение?

Глава 2

Как все начиналось


– Опять ты мое задание не выполнил! Я тебе что сказал? Нужна рекламная статья, написанная так, словно и не рекламная. Ты же мастер слова! А ты что принес? Крамолу! На спонсора!!! – распекал Олега редактор «Новостей России».

– Петр Гаврилович, как можно писать хвалебные статьи об учреждении, где сотрудникам больничные не оплачиваются?! Там на КЗОТ плюют! – возмущался Олег.

– Олег! Оле-ег! Охолони… Нельзя жить в доме из навоза и благоухать французским парфюмом, – говорил главный. – Чего ты хочешь? Прошлое разоблачили уже. А нынешний день пусть потомки разоблачают. Лицом к лицу лица не увидать… Ладно, иди.

Главный устало махал рукой и садился вычеркивать из Олегова материала «крамолу».

Дальше от спонсоров – больше правды. Олег тогда спасался командировками. Часто ездил. Однажды поехал в Сибирь. Есть такой штамп в журналистике: «Письмо позвало в дорогу». Вот Олега и позвало.

Автор письма, некий Семен Прокудин, писал о том, как он в начале девяностых взялся поднимать захудалую ферму, как трудно, потом и кровью, оживлял хозяйство, а через год ожившее хозяйство у него отобрал наглый «браток» – угрозами и чуть ли не пытками.

В сибирской глубинке Олег еле отыскал малолюдную деревушку. Добирался до места трудно. Последний десяток километров ему повезло подъехать на попутном «козлике». Разговорчивый водитель рассказал, что едет к тетке Марине за самогонкой к свадьбе дочери. «Уж она такую знатнющую делает, на травах – и вкус что надо, и похмелья никакого». Он высадил Олега у осевшего домишки, где обитал Прокудин – худой, все время шмыгающий носом мужичок неопределенного возраста. Жил он один. Скотины не держал. А в письме писал о том, что очень любит домашних животных, что своих коров содержал «как деток родимых». Услышав, кто и зачем пожаловал на его подворье, Семен засуетился, как вспугнутая курица. Рассовывая по углам какой-то хлам с лавки и переставляя со стола на печурку грязные миски и стаканы, скорее удивленно, чем обрадованно, бормотал: «Вот уж не ждал, вот уж не ждал». Наконец уселся и замер, глядя на Олега сорокаградусными голубыми глазками.

Это длилось долго, и Олег понял, что надо брать инициативу в свои руки. Он сел на расшатанный табурет, достал письмо и показал его хозяину:

Страница 5