Из Венеции в осень - стр. 6

Я почувствовала легкое головокружение и слабую тошноту, но вот картинка остановилась.

Яркий свет, огромный зал, тысячи лиц. На сцене театра разворачивалось ‒ вернее, подходило к концу ‒ какое-то феерическое действо, и я, я была там! Я ‒ и в то же время не я ‒ пела главную партию. А настоящая «я» стояла рядом, хоть никто, как ни странно, не обращал на это внимание. Мой голос звенел под сводами театра, и вот последний аккорд, чистейшее верхнее «ля», тишина… и зал взорвался неистовыми аплодисментами. Крики «браво, бис», цветы… Да, это была я, действительно я! Это я стояла на сцене, это мое сердце неистово билось. Чувствовала, как тянет холодом по полу, но тело горело, мне было жарко, ужасно жарко.

Экстаз. Непостижимый, необъяснимый, неземной экстаз овладел мной.

‒ Да, это ты. ‒ Жизнь все время была рядом, а я ее и не заметила. ‒ Это могла бы быть ты. Почему же ты не стала ею?

‒ Не знаю. Тогда не хотела. Потом было поздно.

‒ Нет, еще долго не было поздно. Почему ты отказалась от своей мечты?

‒ Сомневалась… боялась… была не уверена. Не знала, что именно мне нужно…

‒ Теперь действительно поздно, ‒ припечатала Жизнь.

‒ Большое спасибо! ‒ разозлилась я. ‒ Тогда зачем ты мне это показываешь?

‒ Чтоб ты знала, что это все могло быть в твоей жизни.

‒ Ага, и это было бы просто так? Такая вот малина, вся спелая и ни одной гнилой ягодки? Только сладость и никакой горечи?

Жизнь удовлетворенно кивнула.

‒ Я знала, что ты не глупая. Смотри дальше.

Театральный подъезд. Несколько шкафообразных охранников ведут меня к машине. Вокруг щелкают фотоаппараты. Я словно была рядом, и в то же время чувствовала то, что чувствует эта, другая. Я ‒ та, другая ‒ улыбалась, но улыбка была не настоящая. Мы «обе» сели в машину.

Экстаз, охвативший меня во время пения, прошел. Улыбка понемногу сползала с губ. Я знала, что еду домой, в прекрасный, шикарный, но такой пустой дом. Одинокий. Муж оказался донжуаном, и я не вынесла его измен. Мы расстались. Но на самом деле я всегда была замужем за театром. Театр отнимал все ‒ время, силы, эмоции. Он забирал все, но в то же время давал мне испытать немыслимое чувство эйфории, восторга и неистового счастья, когда тебе рукоплещет публика. За эти мгновенья я была готова отдать все ‒ и я все отдала. Артистка положила к ступеням театра жизнь, и он, не задумываясь, поглотил ее. Я жила в театре, там любила и чувствовала, страдала и радовалась, испытывала восторг, горечь разочарований и радость побед, там была настоящая моя жизнь, а больше… больше ничего не было.

Это продолжалось уже давно, я привыкла и была счастлива. Только ненавидела возвращаться поздно вечером в одиночество. Наверное, поэтому я далеко не каждую ночь проводила дома.