Из тупика: Экономический опыт мира и путь России - стр. 33

Но с изобретением прядильных и ткацких станков переворот даже в одной только хлопчатобумажной промышленности еще не закончился. Дело в том, что машина состоит из двух частей: рабочей машины (машины-орудия), которая непосредственно обрабатывает материал, заменяя орудие в руке рабочего, и двигателя, который приводит в движение эту рабочую машину. Промышленная революция началась с машины-орудия. Если до этого рабочий мог работать одним веретеном, то машина могла вращать много веретен, соответственно увеличивая производительность труда. Поэтому машины мануфактурного периода были только “половинами” машин.

Прежде рабочий сам двигал орудие труда, то теперь, когда материал обрабатывала машина, за ним осталась только функция приводить в движение эту рабочую машину. Но человек – слишком несовершенный двигатель: он слаб и нуждается в большом расходе на свое содержание. Чтобы приводить в движение прядильные и ткацкие станки, требовалась более дешевая и мощная сила. Сначала прибегли к паллиативу, используя силу рабочего скота или падающей воды. Первые машины не случайно назывались “мюль-машинами” (т. е. приводились в движение мулами), “ватерными машинами” (действующими от водяного колеса). Но лошадь нуждается в отдыхе, водяное колесо может работать только часть года, причем его действие зависит от уровня воды в пруду, для того чтобы оно работало, нужно обязательно строить плотину на реке.

Полностью использовать преимущества машинного производства оказалось возможным только с появлением парового двигателя, и поэтому изобретение парового двигателя считается центральным событием промышленного переворота.

Первые паровые машины появились еще в XVII в., но их назначение было узким – это были, в сущности, паровые насосы для откачки воды из шахт. Универсальный паровой двигатель, который можно было применять в разных отраслях промышленности и на транспорте, сконструировал лондонский университетский механик Джеймс Уатт в 1782 г. Он не был членом цеховой корпорации механиков, поэтому городские власти не могли ему разрешить заниматься изобретательством. Он смог закончить свою работу только в университетских лабораториях, потому что университеты пользовались автономией и были неподвластны городу.

История паровой машины лишний раз доказывает, что промышленный переворот – не просто цепь изобретений. Русский механик Ползунов изобрел свою паровую машину раньше Уатта, но в России того времени она оказалась не нужна и о ней забыли, как забыли, очевидно, и обо многих других “несвоевременных” изобретениях.