Из тьмы - стр. 23
– У вас богатый опыт в этом деле?
– Всего лишь экономия сил. Рябчик шел из кабака проторенной дорожкой.
– Он мог идти переулком.
– Не мог. В том направлении нет питейных заведений. Скорее всего, Рябчик выбрался из трактира Пенкина, он тут поблизости.
– Неубедительно, но допустим. И что из этого?
– Комар тоже оказался в переулке не по своей воле, – ответил Ванзаров.
– Повезло горемыке: зарезали позже, а городовой нашел первым его.
– Забыл спросить: сколько прошло времени между двумя убийствами?
– Очень мало, полчаса, не более того… Судя по температуре тела.
– Это важный факт.
– Других у меня не бывает, коллега!
– Тогда простой вопрос: что заставило двух крепких, отчаянных мужиков бежать?
– Вы меня спрашиваете? – поинтересовался Лебедев.
– Нет, психологику, – последовал ответ.
Аполлон Григорьевич чуть не выразился крепко и витиевато, как умел, чем и заслужил почет у городовых. В самом деле, склонность его друга везде и во всем находить сложность порой утомляла. Для чего строить концепции, когда и так все ясно как белый день. Район опасный, ночь темная, всегда найдется кто-то, кто не побоится ни Комара, ни Рябчика, превзойдя их лихостью, рука его будет тверда, а желание занять трон уличного короля – нестерпимо. Да и пристав в чем-то прав: такие шустрые ребята рано или поздно найдут себе конец не ножом, так топором или пулей. В общем, поражение в пари надо принимать с достоинством, а не придумывать увертки.
– Полагаете, я излишне усложняю?
Способность Ванзарова читать мысли приводила в изумление только новичков. Лебедев давно привык и виду не подал. Он лишь заметил, что тут надо работать не его умной головой, а ногами чиновников участка. Обойти окрестности и узнать, кто был с Комаром и Рябчиком в сложных отношениях, таких сложных, что захотел от них избавиться. Скорее всего, в том самом кабаке Пенкина случился конфликт, который и закончился в темном проулке. Найти убийцу – дело двух дней, если приложить старание. А в этот раз приставу Давыдову деваться некуда: найти придется.
– Зачем же позвали меня взглянуть на рану?
На этот вопрос Лебедев и сам ответить не мог. Опыт говорил ему, что в этом убийстве есть какая-то мелочь, занозинка, которая мешает признать его окончательно примитивным. Взять хотя бы то, что криминалист не мог сразу определить, каким оружием нанесены удары. Досада его вылилась в упрямство.
– Аполлон Григорьевич, вы же знаете, что я прав.
– Нет, не знаю и знать не хочу… – резко ответил Лебедев, которому поднадоело хождение кругами. – Пока не осмотрю раны, выводы непозволительны. Тем более у нас пари. Которое вы проиграете.