Из списков части исключён - стр. 9

– Да-а. Если честно, то я даже и не предполагал таких последствий, хотя бы потому, что не предполагал о вашем существовании. Обычно в таких случаях говорят: на моем месте так поступил бы каждый.

– Но поступили вы, а не ваш товарищ, с которым вы шли.

– Вы и это знаете?!

– Конечно. Нам надо было узнать о вас побольше, чтобы принять решение.

– Жить или не жить. Вот в чем вопрос.

– Увы, да. Но и не только жить или не жить, но и доверять или не доверять – это лежало в первооснове.

– То есть, если не доверять, то и не жить.

– Ну,… возможно сказать и так, хотя….

– Слушайте, мы взрослые люди. У нас – людей для того, чтобы скрыть какой-то госсекрет могут убрать и не одного человека. Нет человека – нет проблем. Так учил еще сам товарищ Сталин.

– Увы, увы. В вашей Библии было хорошо написано: « Кто сам безгрешен, тот пусть первый бросит в нее камень“.

– Во-во.

– Да, поэтому мы проверили вас по многим вопросам. И, кстати, выяснили, что одна семья – ваши дальние родственники по отцовской линии достаточно долго жили в своем деревянном доме с гоблинами.

– Вах.

– Да, да. А что такого? Они не первые такие.

– А я и не знал этого.

– У нас не любят болтунов. Болтуны долго не живут.

– Намек понял.

Разговаривая со мною, Гамбриниус успел осмотреть мои царапины, смазать их какими-то мазями и заново забинтовать.

– Ну-тес, господин, мое присутствие здесь, как доктора, уже излишне. На вас заживает, как у собаки.

– Господин Гамбриниус, у нас обычно говорят, как на собаке. Хоть суть та же, но нет ассоциации, что тебя называют собакой.

– Если для вас это принципиально, то я учту это в дальнейшем.

– Это, конечно, не смертельно, но… самое главное – большое спасибо за лечение. Жжение, боль прошли. Чешется, значит, заживает.

– Правильно. Я рад, что вы довольны лечением. Я так и доложу на совете.

– Обязательно. Передайте, пожалуйста, им мою благодарность в том числе.

– С удовольствием. А теперь хочу откланяться, но, напоследок, последний инструктаж: повязку завтра утром снять. Еще сутки постарайтесь поменьше потеть и почаще омывайтесь водою, душ и так далее. Все понятно?

– Предельно.

– Тогда я забираю Машу и Дашу и ухожу.

– А проститься? Как же даже до свидания не сказать. Они же перевязывали меня.

– Ничего. Это их работа. Пока не вставайте. Сейчас вам захочется спать. Проснетесь утром. Спать. Спать.

Мне действительно захотелось спать, и я прилег на подушку. Я проснулся от того, что солнышко щекотало мне нос своим лучиком – это первая и главная особенность моего пребывания на даче. Я чихнул и проснулся. Как все-таки здорово просыпаться на даче, прочем самому без будильника. На чердаке ворковали голуби. Под полом что-то шуршало – коре всего мыши. Хорошо, но вставать надо. Усевшись на постели, я снял бинты. Осмотрел себя. Великолепно. Маленькие шрамики, но пару раз обгоришь на солнышке, облезешь, и ничего не останется. Гамбриниус свое дело знает. Бодрый душей и телом я вышел на крыльцо. Благодать. Много ли человеку для счастья надо. Нет, не много, но перечислять не буду, так как навряд ли хватит пары листов. Когда у меня хорошее настроение, мне хочется что-то делать. Вот есть у меня такой недостаток. Мне говорили: “ляж, поспи и все пройдет“. Пробовал. Не помогает. Тем более у меня с осени малина не приведена в должное состояние. Не успел. Сейчас клубника отойдет, малина подойдет. А я малину люблю, и она меня любит, так как никогда не царапает, когда я собираю ее ягоды. Хоть в одних трусах туда иди, хоть руку в самую гущу засовывай – не поцарапает. Что не скажешь о других, скажем так, хозяевах нашего сада. Секатор и перчатки в кладовке рядом с малиной, так что никаких проблем. Вот, что я не люблю, и даже органически не перевариваю, фигурально выражаясь, естественно, так это колорадских жуков и все виды, типы и семейства колючих сорняков. Мимо не пройду пока не убью, раздавлю, вырву и так далее. Хоть по всему саду перчатки раскладывай. Старый секатор лучше партизанам отдать: не отрежет, но измочалит и пережует. Зато новый – гроза веточек, пасынков и другой не нужной мне растительности. Прореживать малину – вещь, конечно, благодарная, по крайней мере, со стороны малины, но уж дюже муторная и спина болит потом. Поработал минут двадцать и чувствую, а может, увидел боковым зрением (оно более “острое“), что рядом кто-то есть. Честно сказать – легкий испуг был. Бывает, мышь из норки спугнешь, или еще что, но здесь было что-то большое, как заяц или собака. Чуть замедлив движения, слегка повернул голову, чтобы посмотреть на того и то, что так нахально стоит со мною, меня пугает и мне не помогает. Да еще и подходит незаметно. Я бы сказал – подкрался. Не люблю я этого. Хотя мои домочадцы иногда меня пугаются по причине моей тихоходности. Тихоходность – от слова тихо, то есть беззвучно, а не от слова медленно. Вах! Ек макарек! Да это же гоблин, но карапузик! Гамбриниус чуть ли не на голову выше его. И как он умудряется скрываться от прожорливых соседских кошек и собак?