Размер шрифта
-
+

Из списков части исключён - стр. 3

– Я чуточку задержусь. Только посмотрю, куда они в овраг пошли и догоню вас. Идите. Я быстро догоню.

Сосед как-то махнул рукой: то ли соглашался, то ли удивился, но повернулся и пошел дальше. А я пошел по проторенной дорожке в прямом смысле этого слова. Чуть дальше что-то привлекло мое внимание.

– А что это здесь беленькое чернеется?– Я иногда люблю поговорить сам с собою. Есть общительные люди, которые не могут жить без общества. Есть те, кому просто необходимо иногда побыть одному. И как раз такие люди иногда и говорят сами с собою. У них это не признак сумасшествия, а способ общаться с имеющимся на данный момент обществом. Ну и что, что это собственное “эго“. Но, возвращаясь к нашей теме, в траве лежал маленький колпак с крохотульками колокольчиками. Я попробовал всунуть в него кулак и смог это сделать в натяг.

– Мистер клоун – мальчик с пальчик? Это реальное подтверждение того, что есть. Ибо, что есть, то есть, а что было, то уже прошло. Логично. Но, судя по качеству этих колокольчиков, звонарных дел мастера у них продвинутые. Ах, как звучат! Повешу на двери. Будет получше всяких фен-шуевских трубочек.

Я сунул колпак в карман рубашки и пошел дальше. Погода заметно улучшилась. Причем довольно быстро: утих ветер, солнышко стало ласковым. Ощущение легкой грусти, как будто что-то потерял или забыл, прошло. Наконец я подошел к склону оврага. Нижние ветви деревьев и кустарник были явно срезаны ножами, чтобы не мешали спускаться. Уж лучше бы они были повыше ростом. Ничего не поделаешь: назвался груздем – иди в лесок. Я и пошел, вернее, поскользил – побежал, естественно, не успевая увернуться от бьющих по лицу веток. Немного отдышался внизу и снова вперед, в смысле вверх. Откосы оврага крутые, но подниматься проще, так как ветки уже помогают. Если за них не держаться, убежишь вниз моментально. Люди на Эверест восходили, а я, что, хуже что ли. Итак, я на верху.

– Вах, вай мэй, матка боска, мама миа! Что это! – небольшая поляна, размером с мою квартиру, оказалась полем брани или, вернее, побоища. По всему полю, за исключением небольшой полосы, выходящей на колхозную проселочную дорогу, огибающую поле, лежали маленькие человечки. Я огляделся и понял, что здесь произошло. Когда по полю шел отряд, за которым последовал я, его, очевидно, засекли разведчики противника и устроили засаду с этой стороны оврага. Собственно, догадаться, что воины из оврага придут сюда, было не трудно, так как сбоку поляны бил источник, ручеек которого буквально в двух шагах терялся в траве. Тем не менее, кто-то из садоводов нашел его, так как рядышком на дощечке стоял граненый стакан. Таких сейчас в магазинах не найти. Утомленные переходом солдаты пришли на водопой, где и нарвались на стрелы врага. Человечков пятнадцать, если не больше, даже не успели вынуть мечей их ножен. Дальше все шло по отработанной веками схеме – рубка не на жизнь, а на смерть. Я, как военный, хоть и в запасе, план оценил и одобрил. Хороший командир всегда бережет своих солдат, тем более эти шли, то есть были захватчиками. Хотя… судя по одежде противников, я бы подумал, что это отряд Степана Разина пошел войной на римскую центурию, то есть роту по-нашему. Я думаю, вы меня понимаете. Нет? Тогда поясню. Мой отряд, это выражение, естественно, образное, был одет, как крестьяне в сюртуки, пиджаки, брюки – штаны. Да и те кое у кого заплатанные. Зато их противники – это явно профессиональное войско: шлема, плащи, нагрудники. Ну, точь в точь римские легионеры. Да и вооружение у них получше. По крайней мере, ни у кого нет молотов и дубин, как у моих. Ну, вы понимаете у кого. Но неужели они все погибли? Куда же увезли раненых? Я начал внимательно осматривать поле брани. Оказывается, раненые были. Причем с обеих сторон. Но, видимо, они испугались и претворились мертвыми. Я их испугал еще больше, чем вражеский отряд. Бедняги, у них ведь рубленные и колотые раны, а это так больно, и они истекают кровью. Надо как можно быстрее оказать им первую медицинскую помощь. Я решил их сначала рассортировать, то есть отделить раненых от убитых. Поэтому стал челноком ходить по полю, выискивая живых. Разумеется, я всех складывал рядышком – какая мне разница. Собственно, они тоже не возражали. По крайней мере, не дрались. Может, у них уже сил больше не было. У некоторых были сильные кровотечения, поэтому я останавливал у них кровь в первую очередь. Благо у меня под рубашкой была белая маячка, и имелись хорошо отточенные мечи, чуть не сказал перочинные ножи. Последними двумя лямками от майки перетянул еще двум перерубленные, хорошо хоть не до конца, руки. С остальными было проще: оттащил к ручью, промыл рану, приложил листок подорожника и, если была необходимость, привязал его стебельком “березки“– вьюна. Надо сказать, моя больная радикулитно – остеохондрозная поясница к таким экстремальным садовым мероприятиям не привыкла. Поясницу пробивало “током“ так, что я даже стал хромать на правую ногу. А куда денешься с подводной лодки? Бросишь этих малышей, тем более у некоторых из них бороды, то есть возраст будет покруче моего? Вот так-то. Перевязал, уложил. Так ведь им же, наверняка, пить хочется! Интересно, а они хоть по-русски кумекают? Ведь ни одного слова не произнесли, пока перевязывал. Только стонали и то в пределах разумного. Не то, что я на операционном столе в свое время. Да не обо мне речь. Напоил. Случайно обратил внимание на солнышко. Ой-ты, где же ты и как высоко. Сколько же времени я здесь за медбрата работаю? Смотрю, кто полегче раненые на ноги пытаются встать, но при этом “косо“ смотрят на своих врагов. Не хватало еще разнимать их. Пришлось “крестьян‘’ оттащить на другую сторону поляны. Вроде бы они шли воевать, и больше виноваты в произошедшем. Да кто их знает: кто прав, а кто виноват. Мне их разборки не нужны. Только положил последнего в тенек под кустик, так понял, что шум, который был до этого, скажем так, “за кадром“, докатился до меня и затих. Я обернулся. А вот и они. Действие второе. Лица те же плюс гости. Да сколько же вас. С моего места был хорошо виден выход с поляны на дорогу и дальше на колхозное поле. Теперь уже и на этом была видна вытоптанная полоса, уходящая в сторону далекой рощи. А на входе на поляну стоял отряд спасателей 9-1-1. Это я шучу, сами понимаете. Но, тем не менее, впереди с обнаженными мечами стояло человек десять – двенадцать плюс пять лучников. У большинства солдат были обычные плащи и не особо накрученные, в смысле красоты и узоров, доспехи. Но у двух их них – это да. Изображения, выдавленные на кирасах, были украшены еще зелеными и красными камушками. Наверняка офицеры и не простые. Такие штучки на них круто стоят. Интересно, а, если их у нас толкнуть? Много дадут? Если догонят, конечно. Короткая команда и лучники вскинули луки и изготовились к стрельбе. Даже, если бы я и был ниндзя, то одну стрелу я, так и быть, поймаю зубами, как это модно у них. Две поймаю руками. А дальше? А остальные? Бежать? Вроде бы неудобно. Даже стыдно. А главное, я со страху не смогу развить такую скорость, чтобы убежать от стелы. Но есть Бог на свете. Сразу же от ручейка раздался крик, и наконечники стрел слегка наклонились к земле. Я оглянулся, ища глазами своего защитника. Оказывается я спас офицера и на нем не менее крутая одежонка. Хоть в этом повезло. Хоть они немного и поругались, но я надеялся на элементарное чувство благодарности. Тем более, судя по их виду, они относились к сословию типа наших дворян. Должна же быть и у них честь и совесть, в конце концов. А то они слишком долго ругаются. Хотя и оппонента тоже можно понять: солдаты всегда были “пушечным мясом“, чего их жалеть. А вот раскрывать тайну маленьких человечков нельзя. Но и умирать-то тоже не хочется, я ведь только на пенсию вышел, я еще как человек пожить не успел – все служба да служба. А теперь, как в плен к Бен-Ладену попал: увидел его лицо после пластической операции и за это погибнуть должен. Обидно. Не зря говорят: любопытство не порок. И кто меня потянул сюда, идиота? Вай, слава Богу, мой адвокат победил. Тот побурчал – побурчал и успокоился, зараза. А ведь чуть не убил меня. Солдаты расступились и из-за них показались тележки – подводы, которые тащили люди. А лошадей крохатулек у них нет. Хоть зайчиков приручили хотя бы, бедняги. А может оно и выгодней, если использовать в качестве лошадей солдат: они и тащат, и грузят, и охраняют. Вон сразу, сколько удобств, и это еще не все. Солдатики – лошадки быстро погрузили раненых на телеги, и колонна отправилась в обратный путь. Хорошо хоть, что я пока таскал раненых, успел засунуть за пазуху пару щитов покрасивее да несколько мечей. Жаль, что не все оказались с ножнами: во-первых, ножны красивы сами по себе, а, во-вторых, обнаженные лезвия проткнули мои карманы и больно колют ноги. Ко мне подвели раненого офицера. Он говорил мне какие-то слова, судя по тону – благодарил. Смотреть под ноги мне было неудобно, и ему, пожалуй, тоже. Поэтому я опустился на одно колено (не на оба же вставать, как слуга перед помещиком), хотя из-за больной спины мне ужасно хотелось встать на оба колена и выгнуть – растянуть позвоночник. Но… Мерзни, но форс держи. Так-то! Когда колонна удалилась, я осмотрел то, что осталось на мое попечение. Прислушался. Увы, никаких шумов со стороны оврага, к сожалению, не было. А это значит, что тащить этих оставшихся раненых мне. И тащить через овраг. Овраг! И далее до той далекой рощи, а может и еще дальше. С чего я взял, что они живут именно в этой роще, хотя она для них, может быть, кажется и лесом. Но делать нечего. Я со стакана еще раз напоил всех и начал перетаскивать через овраг. Девять человек – тяжелых, в смысле тяжелораненых. Их пришлось на руках, как лялек, осторожненько переносить. Да еще и хромая на одну ногу. Да еще постоянно получая уколы мечами в карманах. О, ужас! Хорошо хоть в армии мне постоянно вдалбливали в голову, что я должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Но это же не моя война. Я вообще посторонний. К тому же идиот. Зачем я сюда потащился. На легкораненых у меня терпения не хватило. Их я брал по две штуки, то есть по два человека и таскал. Как я упарился, лучше не вспоминать. Перенеся последнего, я просто упал на траву и лежал без движения не знаю сколько времени. Кто бы знал, как мне не хотелось вставать! Но я поднялся. Что же мне с вами карапузами делать. Вас вон сколько, а я один. Сколько же рейсов мне надо сделать, чтобы пойти не знаю куда. А это что черненькое белеется? Я подошел к куче травы и достал из-под нее рулончик рубероида. Местами рваный, но это не главное. Чудесная волокуша. Уложил тяжеленьких да пара молоденьких ребят – подранков поместилась. Остальные воины поковыляли следом. Метров на двадцать меня хватило. Пахота, да и они, если в куче, тяжеловатые. Теперь – в смысле веса. А вы думаете, рубероид тащить удобно? Это вам не чемодан с ручками и не рюкзак тем более. Я шел, как зомби. Иногда падал, но чаще останавливался сам отдыхать. Благо дорогу не надо искать – иди и иди по вытоптанному, как по рельсам. Хотя, не удачное сравнение. И как в тех сказках: долго ли шел, быстро ли – не знаю, но все-таки, подняв однажды голову, увидел перед собой мужичков – карапузов. Да простят они меня, если случайно прочитают эти строки. Хотя, навряд ли. Навряд ли, что? Навряд ли простят или навряд ли прочитают? Сначала я подумал и даже удивился, как это раненые меня успели обогнать. Потом увидел, что эти мужички без моих повязок. Слава Богу! Теперь я могу избавиться от моей добровольной ноши и убежать домой. Если бы я мог, может и побежал бы, но мне и стоять-то тяжело было. Ко мне подошел один из бородачей и что-то сказал. Я, естественно, ничего не понял.

Страница 3