Из семилетней войны - стр. 46
– Простите меня великодушно, – сказал он, положив грязную и замасленную сыром руку на колено Макса. – При наших занятиях нам постоянно приходится отбиваться только дерзостью и бранью… Ну, что нового? Шифр я после разберу, теперь не время. Что слышно в Берлине?
Симонис ответил, что никаких новостей не привез… но чтобы придать себе большую важность, он прибавил:
– Впрочем, накануне моего отъезда я посетил Сан-Суси и имел счастье не только видеть его величество, но даже говорить с ним, и, как мне показалось, там именно ждут новостей из Дрездена.
Бегуелин, сделав жест рукою, начал разбирать шифрованную записку, осмотрев все двери, он снова сел подле Симониса и, свернув руку в трубку, шепнул ему на ухо:
– Нет никакого сомнения, что здесь надвигается буря!.. Австрия заключает союз с Россией и, кажется, с другими против нас. Саксония, быть может, еще не подписала трактата, но этого нужно ожидать со дня на день; Брюль торгуется за нейтралитет: ведь и он любит чужими руками жар загребать.
Симонис слушал с большим вниманием, но ничего не ответил на это.
– Мне поручили отдавать вам все письма для отправления их к графине де Камас, – начал Симонис.
Бегуелин кивнул головою.
– Но вы знаете, – прибавил он, входя в свою роль, – я не могу часто заходить к вам, иначе…
– Разумеется!.. – ответил Бегуелин.
– Хотя, конечно, я могу объяснить свое посещение тем, что и я швейцарец, что мы соотечественники…
– А я бывший, бывший! – поправил Бегуелин и махнул рукой.
– Кроме того, я нахожу лишним, – прибавил Симонис, – скрывать от вас, что советник Аммон приходится мне дядей.
Бегуелин вскочил с дивана, поднял ногу, потерял туфель и схватился за голову.
– А, в таком случае ступайте к нему! – При этом он указал на дверь. – Здесь вам больше нечего делать.
Симонис не пошевелился.
– Извините, – ответил он, – старик Аммон – эгоист и противный человек. Я не хочу его знать, а тем больше иметь с ним дело… Я питаю к нему большое отвращение. Это негодный человек.
Удивленный Бегуелин поднял голову и тотчас подошел к Симонису, протягивая ему обе руки.
– Вы благородный молодой человек. Да сохранит вас Бог на этом трудном пути, который вы избрали.
На прощание Бегуелин шепнул гостю на ухо:
– Шпионство здесь процветает, поэтому нужно держать язык за зубами… Что же касается писем, записок и т. д., то их следует избегать… Никакие замки в ящиках не помогут… До свидания…
Отсюда Симонис отправился на Новый Рынок, где в старом каменном доме с тремя окнами на улицу жила во втором этаже баронесса Ностиц.
По словам графини де Камас, Симонис ожидал встретить в баронессе такую же старуху, как и его покровительница, которой и принадлежал этот каменный дом. Он уж издали заметил открытые окна, а на них клетки с птичками. В светлой передней сидела у окна немолодая служанка, у которой лежало на коленях протестантская Библия, а в руках она держала шерстяной чулок.