Из пепла - стр. 38

Какое-то двоякое чувство зарождается во мне, неумолимо разрастаясь, заполняя каждую клеточку. Я боюсь этого человека. Мне страшно от того, что он может сделать со мной. Но поделать ничего не могу. Он лишает меня воли, подавляет. Пытаюсь сопротивляться, но проигрываю.

– Что ты делаешь? – шепчу, жадно хватая ртом воздух, когда мужчина разрывает поцелуй.

– Освежаю твою память, – шепчет хрипло, снова вгрызаясь в мои губы.

И я сдаюсь. Подаюсь навстречу, отвечая на поцелуй. Весь мой бравый настрой улетучился, словно, и не было. Растворяюсь в поцелуе, подставляя себя под ласки того, кого еще две минуты назад считала своим кровным врагом.

Его руки отпускают мои и соскальзывают на талию, крепко ее сжимая. Обнимаю мужчину за шею, притягиваю к себе. Встаю на носочки, прижимаясь к жестким губам. Эйфория накатывает и отзывается в каждой клеточке. Против всех внутренних установок, которыми меня напичкали за последние пару дней.

Мужчина пробирается мне под платье, касается тонкой кромки изящного кружева. Даже сквозь пелену возбуждения, этот собственнический жест отрезвляет. Он делал так не один раз, я уверена. Иначе просто не может быть. С этими доспехами без сноровки не управиться. И скольких женщин генерал успел уговорить, мне не узнать.

Зажимаюсь, представив, как Дологов уже завтра будет всем рассказывать о том, что легко заполучил в свою постель ту единственную, которая стоит ему поперек горла. Он будет упиваться своей победой, а мне останется лишь сгорать со стыда. Мои желания могут обойтись слишком дорого. Пусть, и пришла я в эту реальность в поисках личного счастья, ставка слишком высока.

Наверное, мужчина почувствовал перемену в моем настроении. Потому, что он замер, и даже отодвинулся назад, чтобы заглянуть мне в глаза.

Наши взгляды встречаются. Его темные, почти черные, горящие желанием, глаза. И мои, в которых отражаются всеми красками непрошенные мысли.

– Что? – спрашивает он сипло.

Сглатываю, переводя дыхание. Мы слишком увлеклись, и, наверняка, я выгляжу нелепо. Но мне простительно, я же понятия не имею обо всем, что происходило в этой реальности до того, как я стала подменять саму себя. А Дологову про это знать не нужно.

– Думаю…, – запинаюсь, но продолжаю, – скольким женщинам ты освежал память.

Лицо Дологова вытягивается от удивления. Кажется, он не сразу понимает, о чем это я. А, когда до него доходит, в глазах появляются веселые искорки.

– Ревнуешь? – спрашивает самодовольным тоном.

Еще чего!? Не в тех мы отношениях! А, кстати, в каких?

– Нет, – стараясь сохранить остатки гордости, – просто интересно.