Из одного металла льют… - стр. 15
– Дальше я уже ничего не помнил, потерял сознание, – рассказывал Алексей Иванович. – Потом немцев погнали назад, и кто-то из пехотинцев услышал стоны из заваленного блиндажа. Нас раскопали, один из троих был уже мертвый. Я очнулся потому, что врач санбата стал выковыривать у меня изо рта, носа землю. С контузией, сильно помятый, я был направлен в Наро-Фоминский госпиталь…
Молодой здоровый сибиряк быстро шел на поправку. Настолько быстро, что, сдружившись с однопалатником Колей (только имя его и осталось в памяти), однажды рванул в самоволку в город.
– Слушай, а об этом можно рассказывать? – с сомнением покосился Алексей Иванович на диктофон. – Может, ты его выключишь.
– Да ничего страшного, Алексей Иванович, – говорю ему. – Рассказывайте и об этом. – Ведь воевали-то не роботы, а люди, с присущим им всем человеческим. Тем более что в молодости вы были, как я понимаю, человеком очень живым, озороватым.
– Так оно и есть, – не без гордости подтвердил Алексей Иванович. – Ну, тогда слушай…
В городе они, оказывается, купили на пару бутылку денатурата, уговорили ее на пару же и окосели. В таком виде их и задержал патруль – «пожилые дядьки с винтовками», как выразился Кокоулин.
А ребяткам хмель ударил в голову: какое имеют право эти тыловые крысы задерживать истинных фронтовиков? Ну и умудрились отнять у патрульных винтовки, да еще и накостылять им. На шум сбежалось подкрепление, Кокоулина с тем самым Николаем все же скрутили и пока водворили обратно в госпиталь.
Наутро ими занялись начальник госпиталя полковник и майор из контрразведки. Провинившимся солдатам засветил трибунал. А у Коли того, он уже давно обитал в госпитале, была подружка санитарка Катя. Она раздобыла два комплекта обмундирования, и бойцы, так и не долечившись, удрали из госпиталя.
Кокоулин в мешанине продвигающихся на запад войск сумел таки найти свою часть. А в ней – новые люди, новое командование, орудия – и те другие, более совершенные. Алексей пошел к командиру батареи, тоже новому, доложил, что вот, вернулся из госпиталя. Правда, без сопроводительных документов. Зато досрочно.
– А меня – на кухню, хозрабочим, так сказать. Дескать, долечивайся пока здесь. А там посмотрим, на что ты годен, – сердито пыхтя, делится теми давними, но по-прежнему волнующими его кровь воспоминаниями Кокоулин.
Ну и что ж, пришлось ему чистить картошку, заготавливать дрова. И как ни унизительно это было делать понюхавшему порох бойцу, но делал. Кому-то и этим надо было заниматься. Но вскоре судьба его сделала крутой поворот, как это не раз уже случалось с Кокоулиным на фронте.