Из Ночи и Хаоса - стр. 6
Но они оставались его невестами. Возможно, где-то в глубине своего искалеченного сердца он испытывал к ним привязанность. Много лет назад любовь привела его к падению. Подтолкнула во тьму.
И Оберон потащит за собой весь мир, если мы не найдем способ остановить его.
– Он, должно быть, страдает от безумного отчаяния, – пробормотал я себе под нос.
– Боудика видела, что Оберон тяжело ранен. – Торин встал рядом со мной. – Он явно знает, что потерпел поражение.
– Нам нужно догнать его, – кивнул я.
Как только мы вышли из тени горы, небо содрогнулось, будто оно надолго задержало дыхание и вот наконец-то стало хватать ртом воздух. Неприятное ощущение пробежало по шее, я оторвал взгляд от туманного пейзажа и посмотрел на затянутое ночной пеленой небо. Земля подо мной, казалось, задрожала в напряжении, когда я увидел то, чего боялся всю свою жизнь. Даже сквозь густой туман невозможно было ошибиться. Раскаленная и яркая, как алмазы, комета пронзила чернильную тьму.
У Нив перехватило дыхание, а Торин отшатнулся в сторону.
– О черт, – пробормотал Аластер. – Он сделал это.
– Свершилось.
Слово с трудом вырвалось из моего горла. Четыреста лет назад моя мать предупредила меня об этом самом дне. Комета возвестила о возвращении богов, этих чудовищных бессмертных существ, которые положат конец всему, что мы знали и любили. Мне снился этот день в самых страшных кошмарах. Моя мать поведала мне о богах немногое – с годами предания были утрачены, и даже то, что она узнала в землях смертных, не удовлетворило ее поисков.
Но для страха этого было достаточно.
Их было невозможно убить – бессмертны, как фейри, но даже за пределами наших возможностей. Фейри погибали от магии, а также при отсечении головы и сожжении заживо. Боги же, напротив, были несокрушимы, а их жестокость не знала границ. Когда они впервые появились на этих землях тысячи лет назад, они принесли с собой смерть, разрушение, голод, боль и страх, вместе с тварями, которые теперь бродят в моих туманах.
А затем боги превратили людей этого мира в не более чем скот, лишь для того, чтобы жестоко забивать всякий раз, когда требовалась пища.
– Мы убьем Оберона, – прорычал Аластер, стоявший рядом со мной. – Это положит всему конец, верно?
– Возможно.
Я все еще слишком многого не знал о пророчестве. Мать заставила меня поклясться, что я убью любого, кто вернет богов. Она верила, что остановить богов будет невозможно, пока виновник их пришествия остается в живых, но причин она не объясняла. Какое-то время я думал, что она большего и не знала. Сейчас я уже не был так уверен.