Из ниоткуда. Автобиография - стр. 30
В одну из недель туда пришел дрожащий парень и спросил меня: «У тебя все нормально, чувак?» Раз от разу он говорил одно и то же, и это меня реально доставало. Поэтому, когда у нас был обед, я сказал психологу: «Пересадите его. Он не может сидеть спокойно со мной, у него же ломка. Только посмотрите на него». Но когда он вернулся после обеда, то каким-то чудом стал нормальным. В любом случае я прошел полностью этот курс и забрал сертификат о его посещении. Не знаю, зачем все это было нужно, но галочка для судьи была поставлена.
Шли месяц за месяцем, я продолжал ходить к сотруднику службы пробации[18], рассказывая ему то, что он хотел услышать – что я не рецидивист, что тот случай был единичным. Если говорить честно, офицер пробации, когда я рассказал ему полную историю, понял, почему я так поступил.
Когда я прошел курсы по управлению гневом, я начал отрабатывать часы общественных работ. Это проходило каждую пятницу. Мы занимались разными делами: рисовали, следили за клумбами, готовили. У нас были надзиратели по каждой работе. Они разрешали заниматься чем угодно, лишь бы ты отработал план. Я не любил садоводство, поэтому меня к нему не принуждали. Я перекрашивал стены, мыл доски в школе. Когда учился сам, ни за что бы не подумал, что мне придется заниматься этим.
Несколько недель я работал в общественном центре, окрестности которого напоминали свалку. Мы ходили туда каждое воскресенье и старались привести в порядок клумбы, сажали цветы и просто вычищали округу. К счастью, нам разрешалось носить что хочется, а не этот нелепый пиджак, в котором люди воспринимали тебя как уголовника.
В другой раз я готовил еду пенсионерам. Я шел в спортивный центр, где они собирались на воскресный ужин, и помогал повару готовить. Также разносил еду и мыл посуду. Это было одним из немногих случаев, когда общественные работы были действительно полезными.
Разумеется, никто не хочет ставить себя на место человека, принужденного к общественным работам за преступление. Я жалел, что теряю воскресенья, но и хорошие события происходили в это время – я встретил там одного из моих лучших друзей.
Грант Уиллхаус стал последним, кто вступил в «клуб переростков» – так в шутку называла компанию близких мне друзей Бэкки, моя жена. Впервые наши пути с Грантом пересеклись в столярной, в общественном центре. Я делал там доску для шахмат с клетками белыми и голубыми – в стиле «Шеффилд Уэнсдей». Такую доску можно было продать в Хиллсборо, так как подобной атрибутики не было. Грант купил у меня эту доску, поскольку был большим фанатом «Шэффилда».