Из грязи в князи - стр. 27
— Есть такое у нас. Я про Императорский Московский Университет. Знаете такой? Устраивает сие заведение?!
— Кланяйся в ноги, дурья твоя голова, — прикрикнул на меня директор, хлопнув по плечу сильнее, когда увидел, что ожидание вновь затянулось. — Это же старейший и лучший университет страны, целого мира! Учреждённый Императрицей Елизаветой Петровной и графом Ломоносовым! Михайло Васильевич, как ты, начинал с самых низов и без матери рос! Может, и ты, Игорь, прославишь город Энск и наш лицей!
Я запоздало стал кланяться, конечно, не в ноги, но достаточно низко, в пояс. Княжна проворковала что-то вроде «не стоит», и ещё пару минут ей показывали остальных неудачников. Леонид Ильич честно признался, что кроме меня тут и смотреть не на кого, ну может чуть-чуть приглядеться ко второй отличнице, Софье Семёновне. Старшеклассники, особенно парни, стеснительно блеяли, мол, какая для них великая честь, и старались лизнуть до самых гланд неумелыми и нелепыми вычурными комплиментами. Пацаны в основном говорили заторможенно, как и я, очарованные её внешними данными и статусом. Девушки в основном быстро тараторили, боясь и трепеща перед Татьяной Дмитриевной. Одноклассницы были ещё слишком молоды, чтобы завидовать чужой, конкурирующей красоте. Пока лишь восхищались, равняясь, но пройдёт ещё немного времени, и начнут злословить и топить соперниц за сердца богатых, знатных женихов.
* * *
Вскоре директор с княжной ушли восвояси, а с нами осталась снова ставшая хмурой престарелая учительница по литературе. Марфе Васильевне пришлось разбираться с пропажей драгоценностей молодой боярыни Троекуровой Елены Павловны. Набежало несколько охранников, пара учителей, ставшие то ли свидетелями, то ли понятыми в деле «кражи века»! Чтобы всё выглядело честно и пристойно, в их понимании конечно, сначала проверили несколько других сумок и лишь затем крайне тщательно мою. В ней копались долго, так долго, что брат с сестричкой умудрились изорвать её на британский флаг. Ничего, с них же за рюкзачок и вычтут, а мне выдадут новый. Из бедных, ни в чём не повинных тетрадей выдрали все листочки. Учителя заступились только за лицейские книжки, запретив современным варварам уничтожить их. Совсем озверели нелюди.
Затем под восторженные визги, свист и улюлюканье одноклассниц (шучу, конечно) меня раздели до портков, обыскав и прощупав, тщательно обследуя окружающее пространство. Весь этот фарс вылился в то, что девушка не смогла совладать с собой, закатила скандал, надавала мне пару сильных оплеух, а её братец так вообще мне нос и губу до кровавой юшки разбил. Весь урок был безнадёжно испорчен. Лена-полено играла на публику, как всамделишное бревно, поминутно теряла сознание, мягко опадая на руки брата. Чтобы тут же вставать и с надрывом в голосе то просить, то приказывать: