Из грязи в князи - стр. 20
— Дорогие мои сызмальства пестуемые ученики, позвольте представить вам... — выпятив грудь и надувшись как индюк от непонятной гордости, попытался начать проникновенную речь директор. Но его столь высокопарный слог вдруг беспардонно перебили.
— Вы позволите, господин директор?! — громогласно, на весь класс, стал быстро тараторить Иван Троекуров, поддерживая свою расплакавшуюся младшую сестру. — Проблема требует безотлагательных мер, пропала... нет... подло украдена наша семейная реликвия, бесценная, между прочим! Древний амулет! Маме передала его бабушка, а ей подарил мой дед. Её в тот момент жених и будущий муж, между прочим! Она стоит сотни тысяч, а для нас так весь муллиён рублей! С утра она висела на шее у Елены Павловны, а теперь нету.
— Хватит, Иван Павлович, мальчик мой, уймитесь, право слово! Не до вас сейчас, милый мой! — в свою очередь осадил дурачка директор, нетерпеливо отмахнувшись обеими руками, поморщившись, словно съел ящик кислых лимонов. — Потом разберёмся. После урока я лично этим делом займусь. Не серчайте, чтобы ваши родители, чета Троекуровых, на нас не злились, я всё выясню позже, обещаю.
Обычно Иванушка-дурачок не позволял себе так борзо перебивать Леонида Ильича, а директор в ответ так бурно реагировать. Оба находились в равных статусах — бояре, но как известно, ворон ворону глаз не выклюет.
— У нас сегодня с визитом особая гостья, — продолжил наш дорогой Леонид Ильич, — у неё однодневная экскурсия и практика в Энске. Кроме всего прочего, она ходит по школам, лицеям, колледжам. Смотрит Одарённых детей, талантливых не только Даром, но и, что немаловажно, мозгами! Таких гостей, как Татьяна Дмитриевна, давненько у нас не было… а впрочем, чего мелочиться, никогда!
То, что неуравновешенные малолетки давно от безнаказанности потеряли голову, никого не удивляет. Всё-таки папаня деточек многое сделал для учебного заведения в финансовом плане. А вот то, что директор распекает Троекуровых при людях, говорит о его стыде за их поведение перед гостьей. Мол, как он мог допустить такое к себе и учителям отношение некоторых старшеклассников. Дерзость, импульсивность и раздражение Леонида Ильича говорили мне о том, что, скорее всего, новая спутница оказалась ещё большей шишкой, чем Троекуровы. А наш директор не промах! Большой оппортунист — и вашим и нашим пытается угодить.
По команде директора мы с классом сели на место, за парты. Затем я немного завис, пропустив мимо ушей, кого к нам нечистая принесла, явно не простую прелестницу-практикантку. Но сейчас меня занимало воровство жутко дорогой «реликвии» бабки Троекуровых. Всё было как-то странно, настораживали перекрещённые на мне нетерпеливые взгляды не только двух деток боярских, но и нескольких их подпевал из класса, того же Сашки Смердякова. По мнению обозлённой детворы, я должен быть бит из-за шутки историка об оценках «пятёрка-двойка». К тому же мой рюкзачок, оставленный при отступлении в тылу врага, как ни странно, аккуратно лежал на моей парте. Как-никак, по всем законам логики и здравого смысла, сумка и её содержимое должны были быть растерзаны и разбросаны по всему классу этим шакальëм постпубертатного возраста.