Из грязи в князи - стр. 14
Я и Соня были известными заучками и ботанами, поэтому сразу же потянули руки вверх. Никто, кроме нас! — девиз одного из родов войск Российской Империи, историку, бывшему военному, понравилось бы.
— Кто-то ещё, салаги, кроме Игоря Богдановича и Софьи Семёновны?
Павел Игнатьевич, как обычно, толсто потроллил меня, забыв указать моё настоящее отчество по документу, доставшееся от деда по матери. Раз ты сирота и безотцовщина, то хватит аллегории из церковной канцелярщины «Богом данный», сиречь незаконнорождённый — Богданович.
— Потому что строй был богомерзким, — звонким, полным уверенности голосом, словно озвучивая прописную истину, выкрикнул Иван Павлович. С места, даже не подняв руки и без разрешения педагога. Он боярин, высшая лига в нашем курятнике, ему простительно и не такое. Даже историк умоется, хотя другим бы дал прикурить, влепив двойку без разговоров и вызвав родителей. — Вот Боженька и скинул их бесовское иго в Гиену Огненную!
— ГИена Огненная — неизвестный науке зверь, Иван Павлович! Семейства, дай бог памяти, хищных кошкообразных. А ГЕена Огненная правильно произносится через «Е». Куда смотрят ваши учителя по биологии и русском языку? Помимо этого, мне казалось нужным поднять своё седалище со стула, когда отвечаете преподавателю и хоть мало-мальски его уважаете. А по конкретике у вас есть ответ?
Иван Троекуров с шумом поднялся с места, но и не думал заткнуться, продолжая острить. Явно нарывался и ходил на острие ножа:
— Так точно, сударь! Я вас уважаю, сильно! И вас, и биологичку нашу, молодку зачётную! Вот даже анекдот в тему урока и неё! Значится, отменили эти коммуняки-атеисты Бога в тысяча девятьсот лохматом году. Аж произносить такое слово нельзя, сразу к стенке и расстрел! Идёт, короче, урок по биологии. Ученик, значится, подымается, вот прям как я сейчас, и рассказывает урок: «Самка комсомола откусывает самцу комсомольцу башку после соития», — произнеся последнее слово, он преехидненько заржал, как будто бы ему не семнадцать лет, а все двенадцать, когда сортирный и половой юмор крайне уместен. Что самое интересное, некоторые лицеисты поддержали его незамысловатую сатиру и захрюкали на местах. — Нет, ну вы поняли, да? Они БОГОмола обозвали КОМСОмолом! Из-за запрета на слово Бог! Аха-ха!
Дальнейшее показало, что оказывается кроме хрюкающих свиней в классе присутствуют тормоза-жирафы, до которых доходит на третьи сутки. Ведь только после пояснения для недалёких захихикали остальные ученики. Все, кроме нескольких выдержанных особей, в том числе и меня. Я лишь сдержанно усмехнулся, но тут же погасил улыбку, чётко наблюдая за эмоциями педагога, скользившего по классу прищуренными, изучающими глазами.