Иванова, на пересдачу! - стр. 27
Да ещё и ноги в сапогах занемели. Как их люди носят в здравом уме?..
Спуститься по лестнице или на лифте? Все-таки четвертый этаж, а на мне эти дурацкие каблуки.
Я потопталась на месте и двинула к лифту. Тот раскрыл передо мной металлические двери и бесшумно тронулся вниз.
Мой путь продолжался недолго, ибо на третьем этаже лифт замер, и двери открылись вновь
Не может быть!
Внутрь вошел, мерзопакостно ухмыляясь, Измайлов Станислав Тимофеевич.
– Смотрю, судьба так и сталкивает нас лбами? – ухмыльнулся он, нажимая на кнопку нулевого этажа.
Я промолчала, лишь отодвинулась в угол.
Даже общаться с ним не хочу. Даже смотреть в его сторону тошно. Воздухом одним дышать неприятно.
– Ладно вам, Иванова. Не реагируйте столь бурно. У вас же на лице написаны все эмоции.
«Отвалите», – подумала я, мысленно дорисовывая маршрут, куда именно он должен отвалить. Извилистый такой маршрут, полный закоулков и голодных тварей.
– Я вас так сильно бешу? – продолжил изгаляться он, стоя ко мне спиной, но рассматривая меня через зеркальную стену.
– Нисколько, – сквозь зубы.
– Вчера вы, конечно, задали жару. Так эмоционально. Это восхищает. Наверное, я должен извиниться за свои слова. Кажется, эта четверка не принесла вам… удовольствия.
Он повернулся и сделал шаг в мою сторону. Насмешливо. С одной целью – позлить. Я вжалась в стену, думая о том, что смогу дать коленом в пах, если придвинется ещё ближе.
– Станислав Тимофеевич, отстаньте от меня по-хорошему.
– Я и не… – начал Измайлов, но осекся.
Внезапно лифт заскрипел, покачнулся и… застыл на месте. Свет вырубило, и мы погрузились в кромешную тьму.
– Нештатная ситуация! – донесся голос откуда-то снаружи. – Сохраняйте спокойствие. Электричество будет восстановлено в течение десяти минут.
– Что ж, у нас есть десять минут, – прошептал Измайлов мне на ухо совсем другим тоном, и позвоночник опалило жаром. – Может быть, ты все-таки простишь меня? Даша, сейчас я серьезен…
– Я тоже более чем серьезна! – попыталась возмутиться, но его губы отыскали мои во тьме, и язык проник в рот, не давая возможности продолжить возмущения.
Как-то внезапно я ответила на поцелуй.
Слабачка ты, Иванова!
Горячая рука ползла по моей ноге. От колена и выше, к округлости бедра. Здравый смысл требовал отказаться. Потому что потом будет больно. Потом этот мужчина опять воспользуется мною и скажет, что мы поступили неправильно. Он будет язвить и насмехаться.
К сожалению, голос рассудка оказался задвинут куда подальше. Потому что всё внутри взмолилось о продолжении, стоило Измайлову оказаться рядом. О нежных касаниях. О поцелуях, что выжигали на коже узоры.