Иван Шуйский - стр. 14
Темное пламя прошлого, отпылавшее задолго до того, как главный герой этой книги вошел в возраст зрелости, отбрасывает тень на его судьбу.
Князья Шуйские были сильны еще при Елене Глинской, а впоследствии они дважды становилась ведущей политической силой державы: с середины 1538-го до середины 1540 г. (затем их потеснили князья Бельские), а также в 1542–1543 гг.[27] (с меньшей степенью преобладания при дворе). Если использовать современную терминологию, то они оказывались в роли «правящей партии». Их своеволие отнюдь не ограничивалось брачными авантюрами. Род изрядно обогатился, обеспечил главным своим представителям высокие чины, нанес тяжелый ущерб своим неприятелям – вплоть до физической расправы. Однако отнюдь не та линия в семействе Шуйских, которой принадлежит Иван Петрович, отец его Петр Иванович, дед Иван Васильевич и брат деда Василий Васильевич, оказалась в наибольшей степени покрыта скверною Смутного времени.
Эта сомнительная «честь» досталась другой линии в роду Шуйских, весьма многолюдном и разветвленном. Разные «ветви» родословного древа Шуйских порой расходились весьма далеко, однако знание и живое чувство общего родства не покидало семейства. Шуйские держались друг за друга, вместе переживали опалу, вместе боролись за возвышение. Подобное поведение являлось общим законом для всей служилой знати Московского государства, и князья Шуйские не составили исключения. Просто к их административным и военным способностям добавлялся родовой дар к придворной интриге. Среди них встречались великие мастера интриги, люди расчетливые, волевые, дерзкие.
Так вот, у героя этой книги был родич, относящийся к этой поросли. Ему не хватало осторожной «стратегической» мудрости князя Василия Васильевича, не отличался он и выдающимися полководческими способностями, но в роли большого интригана нашел и великую славу, и страшную гибель. Мудрено объяснить, сколь сложные родословные «нити» связывали его Иваном Петровичем, агукавшим в пеленках, когда политическая деятельность этого человека вышла в зенит и трагически оборвалась… Скажем так: прапрадед младенца приходился младшим братом деду сего буйного интригана. Звали его князь Андрей Михайлович Шуйский Честокол, и память о нем осталась в роду очень долгая, вот только не особенно добрая.
В силу принадлежности к «старшей ветви» семейства князь Андрей к началу 1540‑х оказался главой рода. Дед и отец героя этой книги уступали ему в родовитости. Но высота положения, как видно, создала у Андрея Михайловича ощущение полной безнаказанности. Как пишет историк Г.В. Абрамович, «…особого внимания заслуживает Андрей Михайлович, политический авантюрист и безудержный стяжатель, деятельность которого легла темным пятном на историю знаменитого княжеского рода»