Иван Грозный. Сожженная Москва - стр. 34
– То мог и не молвить, Афанасий Федорович.
– Ну и хорошо. Сейчас иди. Чем будешь заниматься, дело твое, но на рассвете должен убыть в Кафу.
– Эх, Афанасий Федорович, если бы ты ведал, как не по душе мне ехать в эту проклятую Кафу, – вздохнул Бордак.
– Ведаю, Михайло Алексеич, но… надо.
– Надо. Да, боярин, у меня почти не осталось денег.
– Я удивляюсь, пошто ты в прошлый приезд не запросил их. Найдешь Петра Петровича Агапова, он выдаст тебе двадцать тысяч акче. Из них отложи серебро для мурзы Басыра, а он вельми любит коней, хороших, породистых коней, да тысячу акче на подкуп помощника мурзы, Камиля. Они дальние родственники, и Камиль не менее корыстен, чем мурза. При этом имеет определенное влияние на вельможу. Его помощь может быть существенной.
– А этот Камиль не побежит к мурзе с докладом, что русский посланник пытался купить его?
– Мыслю, не побежит. Жадность удержит. Но чтобы спокойней быть, то и ему преподнеси подарок на эту сумму, а лучше деньги, чтобы сам купил подарок не дешевле. Тогда какой подкуп? Всего лишь желание угодить татарским вельможам и их верным людям, родственникам. Здесь это в порядке вещей.
– Это так. А где деньги брать на выкуп?
– Они есть. Не здесь, в Бахчисарае. Ты договорись с мурзой Басыром, остальное – не твоя забота. Но договоренность должна быть оформлена выкупной грамотой, поименной – с указанием цены за каждого и общей суммы, а также с обязательством Басыра обеспечить вывоз бывших невольников за Перекоп. А куда точно, ему сообщит другой человек, не ты.
– Ясно, Афанасий Федорович.
– Согласен, Михайло, трудно тут, иногда просто невыносимо, но кто-то должен и здесь работать.
– Не спорю и готов работать. И не за звания или чины.
– Достойный ответ.
– Так я пойду?
– Ступай, Михайло!
Бордак нашел помощника посла, и Агапов передал ему деньги. После этого московский посланец прошел в комнату, отведенную женщине с ребенком. Петруша спал, Алена сидела у окошка в задумчивости.
Обернулась, как скрипнула дверь, вздрогнула.
– Это я, Алена, – сказал Бордак.
– Все пугаюсь, извиняй, Михайло, никак не могу привыкнуть, что свободна.
– Привыкнешь. – Он присел на скамью и посмотрел на нее: – Я завтра возвращаюсь в Кафу.
– А я? – встревожилась женщина.
– Ну, ты же ведаешь, что поедешь на Москву. И уже послезавтра. – Бордак достал из-под рубахи мошну: – Возьми. Это деньги, здесь пятьдесят рублей. Тебе и сыну надолго хватит. Ни в чем не отказывай ни себе, ни Петруше. И живи на подворье спокойно. Если что, ведаешь, к кому обратиться за помощью. И эта помощь будет очень значимой, никто после и взглянуть на тебя не посмеет.