Иван Грозный. Сожженная Москва - стр. 30

– Мне нужен еще один конь хороший, провизии для двух взрослых и ребенка на трое суток, – обратился он к хозяину подворья.

– С провизией забот нет. Ирада все соберет, а надо будет, и купит, а вот коня хорошего придется у торговцев брать. Хотя у Наби Алая свой табун, у него можно купить.

Бордак достал мошну, протянул Ризвану пятьсот акче:

– Это на коня, сумы и провизию.

– Много даешь.

– В меру. А еще двести возьми за постой.

– Не возьму, Михайло. За постой не возьму.

– Пошто?

– Кто с гостя деньги берет? Ты – мой гость, твои люди – тоже мои гости. А гостей привечать боле, чем родственников, треба.

– Ну, тогда бери на коня и провизию.

– Я бы тебе из своей конюшни дал, но у меня, сам знаешь, какие кони. Хорошие, однако тебе треба лучше.

– Ты заведи моего коня в конюшню, собери сумы, я у себя буду. На рассвете тронемся в путь, – попросил Бордак.

– Теперь уж не вернешься?

– Да нет, наверное, вернусь, а там только Господь, да окольничий Нагой знает.

– Вроде и дел-то у тебя в Кафе не осталось.

– Ты не ведаешь, как появляются дела? Сейчас – нет, через час – полная торба.

– Это так, – вздохнул татарин. – Отдыхай, Михайло, на вечернюю трапезу Хусам подойдет.

– Добро.

Бордак прошел в свою комнату. Сын Ризвана, Хусам, отправился к отцу невесты, купцу Наби Алаю. По местным законам, он до свадьбы не должен был видеть невесту, однако этот закон часто обходили. Молодые люди хотели знать, кого в жены выбрали им отцы, посему находили предлог, чтобы увидеть будущую жену. Ризван придерживался обычаев, традиций и законов, в то же время он и сына понимал. И однажды, как бы случайно, показал ему Гульшен. Девушка очень понравилась Хусаму, и тот теперь сам искал любой повод наведаться на подворье Алая, особенно тогда, когда купец уезжал из Кафы по делам. А ныне его отец послал. И Хусам был рад, что можно еще раз увидеть невесту.

На следующий день, как только просветлело, Бордак и Алена с Петрушей на скакунах, увешанных сумами, выехали с подворья Ризвана. Посланника московского и бывших невольников провожали и Ризван, и Ирада, которая привязалась за столь малое время к доброй, работящей и скромной Алене.

Как и прежде, первую остановку сделали в роще у озера и далее ехали степью по проторенной тропе. Никого из тех, что разбойничал в Крыму, слава богу, не встретили и благополучно добрались до Сююр-Таша, посольского подворья.

Несший службу у ворот Федот Резвый радостно встретил приезжих:

– Приветствую тебя, Михайло, приветствую тебя, женщина!

– Алена, – подсказал Бордак.

– Приветствую, Алена!

– Тебя так же, Федот!