Иван Грозный - стр. 16

Итак, трон начал качаться под Грозным еще до его рождения. Несомненно, что для какой-то части бояр и княжат И ван Васильевич являлся незаконнорожденным, «выблядком», или его легко можно было представить таковым перед всем светом. Именно здесь кроются корни душевной драмы грозного царя; его характер формировался под косыми взглядами вельмож и оскорбительным шепотом за его спиной. Он мог ожидать рокового удара в любое время и отовсюду. Чтобы обезопасить себя, он, повзрослев, начал бить направо и налево, не разбирая истинных и мнимых врагов. Испуганный человек с ущемленным самолюбием получил прозвание Грозный.

Первенец Василия был крещен в Троице-Сергиевом монастыре игуменом Иоасафом Скрипицыным, у мощей преподобного Сергия. Здесь игумен Даниил Переяславский держал младенца на своих руках во время литургии и носил его к причастию. Ребенок был наречен именем Иоанн, «еже есть Усекновение Честныя Главы», как сказано в летописи (то есть в честь Иоанна Крестителя). В этом была какая-то жуткая символика – сколько голов было обречено к «усекновению» носителем имени великого христианского мученика! В мамки маленькому князю была выбрана Аграфена Челяднина, сестра князя Ивана Федоровича Телепнева-Оболенского (и здесь опять напрашивается вопрос: случайно ли именно она?).

Василий не знал, как выразить свою радость: сыпал золото в церковную казну, раздавал милостыню нищим, велел отворить все темницы и снял опалы со многих знатных людей. С утра до вечера во дворце толпились поздравители из самых отдаленных украин; пустынники, отшельники приходили благословить державного младенца в пеленах и были угощаемы за великокняжеским столом. Покровителям Москвы – святым угодникам митрополитам Петру и Алексию – Василий устроил богатые раки для мощей: для первого золотую, для второго серебряную. Через год, 29 августа 1531 года, в день ангела наследника, он в один день возвел «обыденку» – храм на Старом Ваганькове в Москве. Это была обетная церковь – в благодарность за рождение сына. На торжественном освящении, которое состоялось в тот же день, присутствовал и виновник торжества – годовалый князь Иван Васильевич.

Великий князь проявлял самую нежную заботливость о здоровье сына. Отлучаясь из Москвы для ежегодных объездов владений, он обменивался с Еленой записками и впадал в страшное беспокойство по поводу малейших признаков недомогания у новорожденного. Вот появилось у младенца под затылком «место высоко да крепко» – «веред» (то есть нарыв, чирий), и Василий пеняет жене: «Говоришь ты, что у сына на шее показался веред. Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты бы мне теперь дала знать, как Ивана сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и как явилось, и давно ли, и лучше ли теперь? Да поговори с княгинями и боярами, что это такое у Ивана сына явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то от чего бывает: с роду или от чего иного? Ты б и впредь о своем здоровье и о здоровье сына Ивана не держала меня без вести. Да и о кушанье сына вперед ко мне отписывай: что Иван сын покушает, чтоб мне было ведомо».