Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное - стр. 97

К началу осени перед Ефремовым лежала карта рудников, масштабы которых поражали воображение. Линза распространения медной руды, вытянутая с северо-запада на юго-восток, занимала пятьсот квадратных километров. Ивану удалось обнаружить и нанести на карту местоположения нескольких старых шахт и рудников, которые упоминались в связи с находками ископаемых костей. И хотя принципиально новых находок сделать не удалось, Иван осознавал, что карта и описания рудников ценны сами по себе – как историко-культурный феномен[85].

Жизнь Ефремова в Горном казалась спокойной и размеренной: спуски в шахты, вычерчивание схем, беседы со старыми рудознатцами. Однако в душе и уме его шла серьёзная работа. В Средней Азии Иван мощно ощутил величие геологических преобразований, бездонную глубину геологического времени. Здесь, в тишине Каргалинских рудников, в постоянном ощущении опасности, в безусловной, физически ощутимой близости к недрам Земли ткань времени стала утоньшаться, делаться всё более прозрачной. Вот первая её складка – его собственная жизнь, в которой всего двадцать один год. Вторая складка – жизнь штейгера Хренова, в пять раз длиннее его собственной жизни. Ему, сейчас девяностолетнему, было меньше, чем Ивану сейчас, когда он помогал своему другу бежать от хищника-управляющего. И всего за сто лет до рождения Корнилыча Каргалинские рудники возобновили свою работу после двух тысячелетий забвения.

Двадцать – двести – две тысячи… Когда Иван проползал по гладким наклонным ходам доисторических времён, ему казалось, что жители бронзового века где-то совсем рядом. Такими близкими представлялись два тысячелетия на фоне 250 миллионов лет, когда образовывались медистые песчаники, когда водные потоки несли с высоких Уральских гор рудные растворы, замедлялись и осаждали их в низинах, где обитали хищные диноцефалы[86], растительноядные венюковии и горгонопсии.

Время расслаивалось, но не разрывалось, всё яснее вырисовывалась кровная связь человека с глубинами Земли – и с космосом, частью которого является наша планета. В Каргалинских рудниках вызревали не только темы будущих научных работ палеонтолога Ефремова, но укреплялись основы мировоззрения, благодаря которым исследователи творчества Ефремова отнесут его к плеяде русских космистов.

Осень для геологов и палеонтологов – время новостей. Возвращаются из экспедиций друзья и коллеги, всем хочется поделиться находками. Да и в музее всего накопилось довольно.

Одной из таких новостей для Ивана стало получение письма из Германии от Отто Пратье. Имя этого геолога-тектониста называлось в череде самых выдающихся учёных немецкой школы. Иван догадался, что пришёл ответ на рукопись, посланную им в журнал «